Андрей Ильин: Александр Золотая грива 2

– Он не хотел оставаться рабом, – угрюмо ответил Александр и подумал – А я?

– Ну, согласен. Сенека пишет далее: " Самая грязная смерть предпочтительней самого чистого рабства». Но! Не лучше ли погибнуть в бою на арене, чём вот так? Достойно ли воина и мужчины – а гладиатор по определению воин – уходить как попало?

Александр встал. Он почти весь забинтован, на белой ткани проступили многочисленные тёмные пятна от мази, запах исходит просто гадский. Ну, как мумия ожила и стала ходить по комнате. Подошёл к зарешеченному окну, глухо спросил:

– Там девушка мёртвая была… ну, я с арены унёс. Где она?

– Приз для Восточного Героя? Да выбросили за забор. Бродячие собаки уже съели, – равнодушно ответил Феофан.

– За забор!? Собакам!?

– Ну да. А куда ж ещё? Тут таких, как она, знаешь, сколько перебывало? Не сосчитаешь, – удивлённо ответил философ подметальщик, – слушай, ну, всё-таки, что ты, сам гладиатор, вот об этой мысли Сенеки думаешь?

– Палочки для подтирки? Думаю, германец был не прав, – рвущимся от сдерживаемой ярости голосом произнёс Александр, – хотя и не мне судить его.

– Да? Ну ладно, что-то ты разволновался так, прямо не знаю… Ложись спать.

Рано утром Александр проснулся от того, что на руки, ноги навалилась внезапная тяжесть. Лицо закрыли толстые потные ладони, так что он ничего не мог увидеть. Ощутил прикосновение холодного железа, услышал лязг цепей. На него снова надели кандалы. Тяжесть отпустила, убрались ладони с лица. Открыл глаза, сёл. Первое, что почувствовал и увидел – это железные кольца на руках и ногах. Цепью скованы ноги, а от кандалов на руках цепи расходятся в стороны. Каждую держит стражник, двумя руками. Внимательно рассмотрел заклёпки, измерил взглядом толщину цепей.

– И не надейся, – раздалось над ухом, – всё сделано как надо.

Поворачивает голову – рядом стоит ухмыляющийся Антип. Это его ладони удерживали голову, пока надевали кандалы. Не говоря ни слова, оборачивается к Феофану. Тот сидит в уголке, сгорбившийся, несчастный. Глаза безостановочно перемещаются по каморке, не останавливаясь ни на секунду ни на чём. Почувствовав тяжёлый взгляд, прячет руки на груди, голову вжимает в плечи.

– Ну, вставай, идём! – довольно взревел Антип, – их светлость Зина желает говорить с тобой.

– С каких пор шлюха стала светлостью?

– А вот с таких самых… ха-ха… В нашей империи демократия, понял? Простой солдат может стать полководцем, а то и самим императором, а простая…

– … шалава может стать императрицей, только сначала её перепробуют всё солдаты, – закончил фразу Александр.

Антип угрожающе засопел, набычился. Покраснел от злости, срывающимся на хрип голосом ответил:

– Умный, да? Ну, ничего… Светлая Зина не велит трогать тебя. Пока! Но я упрошу её отрезать тебе язык, на арене он не нужен. Эй, вы, болваны, тащите его на выход! – заревел на стражников. Те глупо тянут цепи в разные стороны, застревают в дверях.

– А-а-а! – заревел Антип и от злости затопал ногами. Александр усмехнулся. Быстро наматывает цепи на руки, дёргает стражников на себя. Даёт пинка одному, шагает вслед за ним, второго тянет за собой, как бычка на верёвочке. Антип выходит следом, люто вращая глазами и ругаясь последними словами. Стражники подошли к простой деревянной беседке, сплошь увитой виноградом. Выходит Зина, критически осматривает Александра. Он весь в бинтах, пропитанных пахучей мазью. Кое-где полосы ткани размотались, обнажив раны.

– Хорош-ш, – произносит Зина сквозь зубы, – ладно… Эй, Антип! Этому подметальщику… как его… Феофану заплати сотню золотых и дай на ночь бабёнку почище. Только женщину выбери опытную, а то он сам уже разучился, наверно… – стражники угодливо заржали при этих словах, загыгыкал Антип. – Этого, – ткнула пальцем в Александра, – в каморку и стеречь как следует. Да, вот ещё что… У подметалы забери мазь, отдай Золотой Гриве, пускай долечивается. Понадобится ещё, бычок.

На старом топчане Александр с наслаждением потянулся и так, с вытянутыми руками, падает на доски. Топчан недовольно скрипнул, Александр улыбнулся – поздоровались! Закинул руки за голову, задумался. По дороге от угрюмых, неразговорчивых стражников узнал, что цирк не сгорел, как он надеялся. Совсем рядом пролив, воды хватает и горящие трибуны потушили. Потом заменили новыми, Зина не пожалела денег на плотников. Уже на следующий день в цирке не осталось никаких следов пожара. Зато весь город обсуждал поступок гладиатора Золотая Грива. Как здорово отомстил за девушку из бедной семьи! Особую известность это приобрело в кварталах бедноты, где проживает большая часть населения Константинополя. Александр понял, почему Зина не приказывает убить его. Теперь на представления с участием Золотой Гривы эта беднота валом повалит, отдаст последнее, лишь бы увидеть кумира. Кто же режет курицу, несущую золотые яйца?