Sveta - По условиям соглашения госпожа Риверс проведет назначенный судом срок в вашем учреждении на исправительных работах

Женщина, которую он давно знал и которая всегда казалась ему образцом

женственности, рядом с которой можно было представить исключительно сильного и

властного мужчину, освободившись от оного, выглядела спокойной, как всегда прекрасной

и... счастливой.

- Что-то, я посмотрю, бывшая невеста довольна больше бывшего жениха, -

проговорил прокурор, стараясь шуткой развеять возникшее в груди тяжелое чувство. Эти

двое всегда казались ему чудесной парой.

Все засмеялись.

– Так ты теперь свободна? – опять в шутку спросил Отмар. – И я могу попытать

счастья?

Оливия с улыбкой покачала головой.

– Нет, я не свободна.

– А сейчас начинается самое интересное, – с раздражением произнес Грегуар,

выпрямляясь и глядя поверх их голов, ясно давая понять, как он сыт по горло этой темой.

– Вот как, – уже без энтузиазма проговорил Отмар, откидывая полы пиджака и

кладя руки на пояс. По-деловому. – Кто это? Это может быть либо мальчик, либо старик.

Других мужчин в твоем заведении, из которого ты не выбираешься на свет божий, не

водится. Я его знаю?

– Знаешь, – ответила Оливия, собравшись было открыть всю правду. – Это...

– Это не мужчина, Отмар! – перебил ее Грегуар, по-товарищески кладя прокурору

руку на плечо. – Я бы с удовольствием рассказал тебе сию душещипательную историю, но

опаздываю на самолет.

Оливия никак не отреагировала на выпад бывшего мужа. Отмар отметил про себя,

что она на самом деле на него не сердилась. Молодая женщина продолжала все так же

спокойно стоять, наблюдая за разговором двух друзей.

– Как не мужчина? – изумился прокурор. – Женщина что ли? – засмеялся он,

показывая тем самым, насколько смехотворным звучит для него это предположение.

– Женщина, – с понимающей улыбкой произнесла Оливия. Она привыкла к тому,

что Отмар постоянно веселился. И он осекся под ее взглядом.

– Не хочу больше это слушать, – проговорил Грегуар, пожимая Отмару руку. –

Оливия!

Они прощались навсегда. Вот так по-будничному. Оливия почувствовала что-то

наподобие сожаления. Сожаления оттого, что они не смогут быть друзьями.

– Грегуар, – проговорила она. – Спасибо, что приехал.

– Всегда пожалуйста! – отсалютовал он и побежал по ступенькам вниз, чтобы

поймать такси.

Нить с прошлым была порвана. И будущее у каждого теперь будет свое.

– Ну и дела, – произнес Отмар, глядя другу во след.

– Пойдем-ка! – ту же сказал он, бережно беря молодую женщину за локоть и ведя к

входу к ратуше. – Все мне расскажешь подробно.

Отмар привычным энергичным шагом зашел в кабинет, который ему

предоставляла мэрия для работы во время судебных заседаний, усадил Оливию в кресло,

сам сел за стол, позвонил секретарю и заказал кофе.

– Я тебя слушаю, – сказал он, изучающе глядя на хозяйку пансионата.

Они давно знали друг друга. И Оливия никогда не была похожа на женщину,

которая может потерять голову от любви, это, во-первых, и от любви к другой женщине,

это, во-вторых. – Давно вы вместе?

– Мы не вместе, – тут же спокойно ответила Оливия. Во взгляде ее Отмару

почудилось предупреждение, но потом он понял, что молодая женщина была готова к

любой его реакции.

Он оторопело смотрел на нее, дивясь все больше и больше

– Я никогда не был сторонником того, чтобы ты проводила жизнь в своей глуши.

Что вообще с тобой происходит?

– Отмар, – Оливия глубоко вздохнула. Ей совершенно не хотелось пускаться в

пространные объяснения. Не потому что она чего-то стыдилась, а просто потому что она

это уже пережила. И оставила в прошлом. Боль потери, тоску, нежелание жить. С собой

взяла только надежду на чудо. Но разве такое объяснишь? – Сейчас со мной ничего не

происходит, – ответила ему Оливия. – Со мной все уже произошло. Произошло все, что

могло и не могло произойти.

– Кто это? Что это за женщина такая? Эрика? Мадлен? Или как там зовут

медсестру на ресепшн? – сыпал вопросами прокурор.

– Медсестра на ресепшн – это Моника. Но это не она.

Оливия улыбнулась. Потом даже рассмеялась от попыток представить на месте

Джорди Эрику или Монику.

– Ее зовут Джорди Риверс, – ответила она. – Год назад ты прислал ее в мой

пансионат на исправительные работы за плохое поведение.

– Риверс-Риверс... – повторил чуть слышно мужчина. – Год назад... Такая

худенькая и дерзкая, да?

– Да, – подтвердила Оливия, и улыбка ее стала нежной с оттенком гордости. –