Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Расселл: Вы добавили лживое заявление, чтобы то, что вы сказали, звучало убедительней?

Пиготт: Да.

Расселл: Вы считаете, что эти письма подлинные?

Пиготт: Да.

Расселл: И в то время так думали?

Пиготт: Да.

Расселл (читая): «Кроме того, я уверяю Вашу Светлость, что я могу показать, как можно успешно противостоять этим замыслам и их расстроить». Каким образом, если эти документы были подлинными, и вы верили в то, что они подлинные, вы могли уверять его Светлость, что можете показать, как можно успешно противостоять этим замыслам и их расстроить?

Пиготт: Ну, как я говорил уже, я тогда не думал о письмах. Насколько я помню, я вообще не помню это письмо архиепископу Уолшу. Этот случай мне не запомнился.

Расселл: Минуту назад, все обдумав и взвесив, вы мне сказали, что вы тогда думали и об инкриминирующих письмах и о письме архиепископу Уолшу.

Пиготт: Я сказал, что вполне вероятно, что и думал, но что я уже не помню обо всем этом.

Расселл (решительно): Я должен настаивать. Если письма действительно подлинные, каким образом вы собирались убедить его Светлость, что вы знаете, как противостоять и расстроить эти замыслы?

Пиготт (беспомощно): Я и правда не представляю.

Расселл: Ну, попробуйте. Вы и правда должны попробовать.

Пиготт (в видимом замешательстве и страдая): Я не могу.

Расселл (пристально глядя на свидетеля): Попробуйте.

Пиготт: Не могу.

Расселл: Попробуйте.

Пиготт: Это бесполезно.

Расселл (настойчиво): То есть я должен считать, что ваш ответ милордам – что вы никак не можете это объяснить?

Пиготт: Я совершенно никак не могу.

Расселл (читая): «Я заверяю Вашу Светлость, что у меня нет других побуждений, кроме как с уважением предложить, чтобы Ваша Светлость передала суть моего сообщения кому-то из сторон, затронутых в этом деле, кому я бы мог передать детали, предъявить доказательства и предложить, как встретить грядущий удар». А на это вы что скажете, мистер Пиготт?

Пиготт: Мне нечего сказать, кроме того, что я абсолютно ничего об этом не помню.

Расселл: Что это был за грядущий удар?

Пиготт: Я предполагаю, что грядущая публикация.

Расселл: И как предполагалось ее встретить?

Пиготт: Я понятия не имею.

Расселл: Если письмо настоящее, вы даже теперь не можете себе представить, как эффективно можно было бы ответить на этот удар?

Пиготт: Нет.

Пиготт был похож на человека после матча из шести раундов, в котором он был нокаутирован в каждом раунде. Но Расселл был беспощаден. Я приведу еще один отрывок.

* * *

Расселл : Какими бы ни были обвинения в «Парнеллизме и преступлении», включая письма, вы им верили или нет?

Пиготт: Как вы можете это спрашивать, когда я сказал, что не знаю, в чем заключались обвинения? Я говорю, что не помню этого письма архиепископу и ничего из того, о чем в нем говорится!

Расселл: Ну, во-первых, вы знаете следующее: вы достали и заплатили за несколько писем?

Пиготт: Да.

Расселл: Которые, окажись они настоящими, как вы мне уже сказали, серьезно уличат лица, якобы их написавшие.

Пиготт: Да, серьезно уличат.

Расселл: Вам это покажется, я полагаю, серьезным обвинением?

Пиготт: Да.

Расселл: Вам кажется, что это обвинение справедливое или нет?

Пиготт: Мне казалось, что обвинение справедливо.

Расселл: Вам казалось, что оно справедливо?

Пиготт: Да.

Расселл: Вы думали, что обвинения обоснованны?

Пиготт: Да.

Расселл: Теперь я прочитаю этот отрывок (из письма Пиготта архиепископу): «Вряд ли стоит добавлять, что если бы я считал, что эти лица действительно виновны в том, в чем их обвиняют, я бы даже не подумал предложить Вашей Светлости принять усилия к их за-щите. Я только хочу сказать Вашей Светлости, что доказательства, судя по всему, веские, и, скорее всего, достаточны для того, чтобы признать обвиняемых виновными, если дело дойдет до суда перед английскими присяжными». Что вы на это скажете, мистер Пиготт?

Пиготт (в изумлении): Я ничего не могу сказать, кроме того, что я не мог иметь в виду эти письма, когда я это писал, потому что я не считаю, что письма представляют собой достаточно серьезные доказательства вины, чтобы я так о них писал.

Расселл : Но вы знаете, что это единственная часть обвинения, судя по тому, что вы нам рассказали, к которой вы приложили руку?