Александр Дубровин: История, в части касающейся

Тётушка остановилась, как бы собираясь с мыслями. Я затаил дыхание. Интуитивно я знал к чему она ведёт, но это пока не оформилось в стройную чёткую мысль.

— В своём прикладном смысле для индивидуума, они теперь имеют гораздо больше значения, — продолжила графиня. — Из-за этого и идёт сейчас борьба. Появляется шанс закончить эту войну раз и на всегда.

— Каким образом? — Спросил я, теперь уже наверняка зная ответ.

— Завладеть последним излучателем и сделать их всех навсегда недоступными для кого бы то ни было.

— Идея хоро-ошая, — протянул я, понимая, что это только начало.

— Идея хорошая, да, но на практике никогда не применявшаяся. У меня есть мысли о том как это сделать, но вам предстоит воплотить всё это в жизнь.

— Мне?

— А кому ещё? Только вы, мой дорогой племянничек, из всех известных мне людей, имеете соответствующие способности, а теперь и возможность. Кроме того вы показали себя достойным человеком, которому я без колебаний могу доверить подобную миссию.

— Другие могут иметь по этому поводу совершенно иное мнение, — заметил я.

— Возможно. У нас нет времени на дебаты и выборы. Да и с каких это пор вы стали верить в демократические выборы?

Я усмехнулся. Тётушка совершенно точно определила корень проблемы. Состоись выборы, это не показатель, что выберут действительно достойного. Победителем, скорее всего, окажется проходимец или словоблуд, хотя, конечно, смотря из кого выбирать.

— Как сейчас решим, так и будет, — заключила Разумовская.

— Вы поможете мне?

— Конечно, мой дорогой, — ответила тётушка, мгновенно переходя с жёсткого делового тона на тёплый семейный. — Пора, мой мальчик, пора.

Я поднялся с кресла, выражая свою готовность к проведению эксперимента. Тётушка прошла через комнату, взяла Дракона и вернулась назад, остановившись передо мной.

— Перед тем, как ты возьмёшь его в руки, послушай.

Я замер с протянутой рукой, ожидая что скажет женщина.

— Трости — объекты, которые могут легко переходить из рук в руки при определённых обстоятельствах. Имея соответствующие знания и навыки, люди могут их использовать в своих целях. Если они будут заключены в тебе, никто и никогда, кроме тебя не сможет больше ими воспользоваться. Когда придёт твоё время, они уйдут вместе с тобой. Но никто не знает чем всё это может закончится для тебя сейчас, надеюсь, ты это понимаешь?

Тётушка внимательно смотрела мне в глаза. У меня промелькнула мысль о том, что не мешало бы проститься с Мадлен на всякий случай. Я отмёл эту крамолу, так как не было времени на подобные вещи. Не хотелось мне проводить подобные встречи с девушкой, превращая их в дешёвую мелодраму. Кроме того, пока никому не надо знать, что мы собираемся делать.

— Я готов, — ответил я.

Разумовская протянула мне трость. Я взял её в руки, и мгновенно Дракон ожил в моей руке. Немедленно Шакал отозвался и тоже подал признаки жизни.

Графиня отошла назад что-то бормоча. Мне показалось, что в комнате потемнело. Трости обвили мои руки, срывая ткань костюма с моих предплечий. Руки горели от жара, исходящего от тростей. В глазах у меня совершенно потемнело. Излучатели пульсировали у меня на руках. Пульсация эта отзывалась в моей голове оглушающим колокольным звоном. Сзади, как мне показалось, нарастал какой-то рёв, приближаясь ко мне с огромной скоростью.

Мне захотелось оглянуться, но вокруг было темно. Я находился не известно где. Не существовало ни лева, ни права, ни верха, ни низа. Я не чувствовал своего веса. Я не мог даже сказать дышу я или нет.

Вдруг впереди вспыхнул яркий свет. Он приближался. Вокруг меня и во мне грохотало, сотрясая всё моё естество. Свет разделился. Теперь я видел два ослепительных огня. Один из них был ярко-голубого, другой — ярко-красного цвета. Подул ветер. Он всё усиливался, превратившись в ураган.

Ураган пронизывал меня насквозь, пытаясь разорвать на части. В какой-то момент мне показалось, что части моего тела отделились друг от друга и стали жить своей собственной жизнью. Я почти видел: вот голова, а вот отдельно плавают мои мозги, а вот правая рука парит рядом с печенью, а селезёнка имеет своё собственное мнение и хочет высказаться.

Потом всё это опять сложилось вместе. Всё было на своих местах, но, как-то, по-другому. Ветер по-прежнему дул, но он больше не пронизывал меня насквозь. Более того, он казался мне теперь приятно-освежающим. Я чувствовал его ритм, его жизнь. Теперь он не был для меня просто движением воздуха с определённой скоростью, но был живым существом, с которым я мог общаться и мог им управлять.