Эдвард Уилсон: Смысл существования человека

Человек проявляет безудержное любопытство к самому себе и к другим людям, которых он знает или хотел бы узнать. Такое поведение прослеживается далеко за пределами нашего вида во всем эволюционном древе приматов. Например, было замечено, что когда запертым в клетках обезьянам дают возможность разглядывать самые разнообразные объекты снаружи, то в первую очередь они обращают внимание на других обезьян.

Функция антропоцентризма – увлечения себе подобными – заключается в оттачивании социального интеллекта, навыка, в котором человеческие существа превосходят все другие биологические виды на Земле. Человеческий социальный интеллект развился до поразительных высот в ходе усложнения коры головного мозга – а этот процесс длился на протяжении всей эволюции от африканского австралопитека до человека разумного. Слухи, светская хроника, биографии, романы, военные истории и спорт составляют огромную часть современной культуры именно потому, что острый и даже непреодолимый интерес к окружающим у нашего вида всегда способствовал выживанию отдельных особей и целых групп. Мы обожаем разные истории, поскольку так работает наше сознание, бесконечно переваривающее прошлое и вынашивающее альтернативные сценарии будущего.

Если бы древнегреческие боги наблюдали за нами, то рассматривали бы наши ошибки примерно так, как это делают драматурги в своих комедиях и трагедиях. Правда, может быть, боги и сочувствовали бы людям, понимая, что человеческие слабости – это несовершенства, диктуемые неумолимыми законами Дарвина. Напрашивается параллель: боги следили бы за нами, как мы наблюдаем за играющими котятами. Котенок оттачивает три основных охотничьих приема, которые выдают в нем маленького хищника: подкрадывается к ползущей ниточке и учится ловить ее (охота на мышей), прыгает вверх за веревочкой и хватает ее передними лапами (так он будет ловить птиц) и дергает лапкой нить на полу (так он будет хватать рыбу и мелких существ, ползающих по земле). Нам это кажется забавным, но для котенка все эти навыки крайне важны, так как повышают его шансы на выживание.

Естественные науки выдвигают и проверяют противоречивые гипотезы, построенные отчасти на наблюдаемых явлениях, а отчасти на воображении. Так они добывают знания об окружающем мире. Они целиком основаны на фактах и не зависят ни от религии, ни от каких-либо идеологий. Они прокладывают путь через ядовитое болото человеческого существования.

Конечно, вы слышали об этих качествах. Но у естественных наук есть и другие свойства, которые отличают их от гуманитарных. Важнейшее из этих свойств – понятие континуума (непрерывности). Идея изменчивости объектов и процессов, непрерывно наблюдаемой в одном, двух или нескольких измерениях, настолько естественна для физики и химии, что не нуждается в особом напоминании. Непрерывность характерна для таких общеизвестных физических величин, как температура, скорость, масса, длина волны, спин частицы, pH, аналоги молекул, содержащих углерод. Менее очевидны ее проявления в молекулярной биологии, где всего несколько базовых вариаций структуры объясняют воспроизведение и работу клеток. Более явственно непрерывность заявляет о себе в эволюционной биологии и эволюционной экологии – дисциплинах, изучающих разнообразные адаптации многочисленных биологических видов к своим средам обитания. Наконец, мы наблюдаем роскошные и захватывающие образцы непрерывности в новейших исследованиях экзопланет.

В 2013 году космический телескоп «Кеплер» частично отказал (вышла из строя система наведения), но до этого он успел открыть около 900 планет, вращающихся в других звездных системах. Фотографии «Кеплера» были поразительны даже для наших современников, для которых облеты планет и мягкие посадки на другие тела Солнечной системы уже рутина. К тому же эти снимки исключительно важны. Они подобны первому взгляду морехода на берега неведомого континента. Впередсмотрящий кричит «Земля! Земля!», и эта земля вполне может оказаться необитаемой. В нашей галактике Млечный Путь насчитывается порядка ста миллиардов звездных систем, и астрономы полагают, что в каждой из них есть как минимум одна планета. Вероятно, среди этих экзопланет найдутся и такие, на которых существует жизнь – пусть даже это всего лишь бактерии, живущие в крайне суровых условиях.

Экзопланеты (планеты из других звездных систем) в нашей Галактике образуют континуум. Те экзопланеты, которые были открыты в последние годы (некоторые из них наблюдать не удалось, есть лишь косвенные данные об их существовании), являют собой столь пестрое разнообразие, которое мы едва ли могли себе представить. Есть гигантские газовые планеты, похожие на Юпитер и Сатурн, некоторые из них просто огромны. Существуют и более мелкие скалистые планеты, напоминающие нашу собственную, – крохотные пятнышки, вращающиеся на таком расстоянии от родной звезды, чтобы условия на этих планетах допускали существование жизни. При этом такие миры принципиально отличаются от других скалистых планет, которые находятся за пределами этой потенциально обитаемой зоны. Например, Меркурий и Венера вращаются слишком близко от Солнца, а Плутон – фатально далеко. Бывают планеты, которые не вращаются, другие имеют сильно вытянутые эллиптические орбиты. В какой-то период такая планета проходит очень близко от звезды, а затем вновь удаляется на огромное расстояние. Вероятно, существуют и «осиротевшие» планеты, когда-то утратившие гравитационную связь с материнской звездой и дрейфующие в открытом космосе. Некоторые экзопланеты также имеют спутники или целые кортежи спутников. Помимо существенных и непрерывных различий в размерах, местоположении и формах орбиты наблюдаются сопоставимые расхождения в химическом составе, атмосфере планет и их лун. Все эти различия связаны с деталями происхождения тех или иных планет.