А что получится, если мы переведем все выражение Налимова на русский? А получится следующее: создавая науку, нельзя отказываться от логики, чтобы не говорить вещей, за которые осмеют. Как дурака, добавляю я.
Почему как дурака? Да потому, что именно так решалась проблема открытия бессознательного и иных миров в народной культуре. И так же решается задача логики.
Налимову почему-то кажется, что он воспитан в логической культуре. Если вспомните начало его рассуждений, он там много использует слова «логично», «логический». Но как раз эти выражения и показывают, что человек говорит в народной культуре, а не в культуре логики.
Да, в нашей народной культуре принято использовать красивые, звучные слова, вовсе не вкладывая в них тот смысл, что вкладывали Аристотель, Фома Аквинский или "Логика Пор-Ро-яля". Эти слова заменили какие-то родные нам слова только потому, что были модными и позволяли побеждать в споре, опираясь на авторитет самой Логики! Это даже не слова, а словечки.
А означают они, например, — последовательно или не последовательно, противоречиво или не противоречиво.
Налимов пишет далее:
"Язык, основанный на логике, заставил признать бытие логики в самом Мире. Принцип логической непротиворечивости приобрел онтологический статус (то есть вошел в наш быт — А.Ш.). Неизбежная необходимость такого постулата была ясна уже Фоме Ак-винскому" (Там же, с. 14).
Вот завернул. А без Фомы Аквинского мы, конечно, были дикими, ходили в шкурах, жен себе умыкали и противоречий в сказанном не видели. Может быть, "логическая непротиворечивость" и стала известна кому-то из простых людей из книжек, но давайте ее отграничим от простой или разумной непротиворечивости высказываний. Они могут быть очень похожи. Они могут быть вообще одним и тем же.
Но в таком случае выражение "логическая непротиворечивость" есть всего лишь название для одного из приемов или способов работы разума. И привилось это выражение только потому, что его узнали в том, что уже использовали и применяли в быту.
Так сказать, не будь науки логики, мы бы никогда не узнали, что говорим прозой. А не узнай мы это, так и говорили бы, противореча себе на каждом шагу. Без логической-то культуры тяжело и вообще не жизнь простому интеллигентному крестьянину!
Почему простому крестьянину? Да потому что именно в крестьянской, или шире — народной культуре, тысячелетиями существовал способ выйти в бессознательное, даже отказавшись от законов разума.
Назывался этот способ — дурак. В научном звучании — трикстер. Трикстер — он же шут — дурак русских сказок — это существо, выходящее за рамки и логики и даже человеческого разума настолько, что часто оказывается животным — лисом, вороном, койотом. Но сквозь все эти формы или образы просматривается божественность, которую народ и пытался познать своим приемником бессознательного.
Вот почему мне бросилось в глаза заявление Налимова о том, что он боится быть осмеянным. Он, конечно, мог ничего не знать о культуре смеха, о понятии перевернутого мира, скомороше-нья и юродства, — всего не охватишь, — но если бы он искренне хотел решить задачу познания бессознательного и пойти далее, осмеяние его не остановило бы, как не останавливало искателей и мудрецов из народа. А то, что это были искатели и философы, причем, искатели именно приобщения к иной реальности, с очевидностью показывает хотя бы пример во Христе юродивых.
Люди уходили в юродство после многолетних философских поисков и попыток приобщения к иному через иночество. И, кстати, не только в Христианстве. Факиры, дервиши, дзенские монахи, йоги — все находятся на этой грани.
Налимов делает Науку. Свою. Новую и непохожую ни на кого. И это вполне приемлемо. Это хорошая и большая Мечта. Если ему это удастся, я пойду к нему учиться. Но его Мечта страдает не только противоречивостью, но и "логической противоречивостью". Налимова точно лихорадит по мере того, как одержавший его образ вылезает наружу и постоянно отменяет только что сказанное:
"Человек в этом видении Мира (научно-логическом, конечно — А.Ш.) — это лишь блок вещества, переосложнившийся до того, что овладел логикой, заложенной в основе самого бытия. Человек оказался в ранге микрочасов (макрокосм отражается в микрокосме- концепция, идущая еще из Египта, от герметизма).
Но микрочасы были испорчены той субъективностью поведения человека, которая не описывается языком логики. Представление о человеке как об испорченном механизме уходит своими корнями в традиции иудаизма. В Ветхом Завете дан Закон, по которому должен был бы жить человек, но реально существующие люди не подчиняются Закону полностью, поскольку на начальном этапе развития человечества произошло грехопадение, нарушившее автоматизм поведения человека. Миф о грехопадении всегда занимал центральное место в иудео-христианском мировоззрении западного мира.
Читать дальше