Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох): Самопознание и Субъективная психология

И при этом ты видишь три составные части, присутствующие в любом психологе. Вот он исследует и ищет истину. Вот тут появилось что-то очень личное. Что называется, ну не удержался и, к примеру, вставил шпильку обидчику. А вот здесь нечто, повторяющееся у всех ученых. А значит, уже не просто личное личное, а общественное личное. Научная парадигма, к примеру.

И такого повторяющегося очень много. Например, напряженное стремление убрать из научного текста все личное и писать «объективно». Ох уж эта странная мода! Как быть объективным, если ты совсем не понимаешь, что это такое, но очень хочешь не отличаться от собратьев по племени. И вот рождаются простенькие приемчики. Совершенно бессмысленные, даже потешные, но вполне достаточные по научным понятиям.

Например, языковые игры. В старой России половые, то есть официанты, любили добавлять к своим словам довесочек «-с». Вроде: Чего изволите-с? Слушаю-с. За это им давали больше чаевых, потому что все ощущали, что этим половой выказывает тебе дополнительное уважение. И в этом была доля истины, потому что исторически это «-с» произошло от слова «сударь», которое сократили до первой буквы и сделали знаком отличия половых. Это была их родовая мета, по ней все половые узнавали своих.

В науке такой родовой метой является словечко «мы», которым ученые заменяют «я», чтобы выглядеть объективными. В науке как-то даже стыдно говорить лично от себя. Но зато ты можешь даже не иметь представления о том, что такое «объективность», — ставь только «мы» вместо «я», и тебя признают своим.

Как видите, эта «объективность» науки есть по своей сути лишь глубоко личное желание ученого соответствовать какому-то образцу, своего рода моде.

А зачем? — задаюсь я вопросом. Да мало кто из ученых может на это определенно ответить. Это как бы должно быть само собой понятно.

И это настораживает. Как только в умах отдельных людей появляется это «само-собой-разумение», — мы столкнулись с чем-то, что само разумеет, без человека. И разумеет то ли в головах психологов, то ли за их спинами, так, что они, не задумываясь, просто делают все, как надо. Кстати, кому надо?

В быту такое явление называют культурой. Человек определенной культуры, как говорится, с молоком матери впитывает правильные способы поведения, принятые в его обществе.

Но культура слово иностранное, а поэтому лишь замутняю-щее понимание. На русский слово «культура» можно было бы перевести словом «взращивание», потому что оно происходит от понятия "культивировать".

Другое слово, которое тоже подходит для перевода, — это «образование». Но в смысле придания или обретения определенного образа. Обучение в университете — это тоже обретение образа. Правда, слово это только выглядит полностью русским. В той части, где оно относится к высшему образованию, оно было искусственно создано по образцу немецких слов, обозначавших образование в восемнадцатом — начале девятнадцатого века. На Руси для обозначения того, что родители делают с ребенком, использовалось другое слово — воспитание, то есть питание до повзросления.

Приглядитесь, все эти слова — "с молоком матери", «воспитание», «образование» сходятся для человека науки к одному понятию, правда, заимствованному из латыни, — Альма Матер.

Кормящая мать ученых, та, что их питает, взращивает, культивирует и придает образ, — это Университет. Или, как непроизвольно хочется сказать, университетская культура.

Эта непроизвольность меня тоже настораживает. Точно кто-то прямо в моей голове делает усилие, чтобы подсунуть эту маску и скрыть ее хозяина. У меня прямо само собой отвечается: да не пугайтесь вы, это же всего лишь культура! Культура — это красиво, это безопасно, это вообще самое ценное, что есть у культурного человека. Да за нее не жаль и жизнь отдать, уж если на то пошло! Да, действительно, уж если и отдавать жизнь, так за самое святое. А для человека интеллигентного нет святее культуры!

Что-то мне нехорошо. Я точно знаю, что люди посвящают свою жизнь служению культуре, садятся в тюрьмы за культурные ценности, а иногда и отдают за нее свои жизни. А при этом я уже вижу, что за этой маской кто-то стоит! И он требует служения себе вплоть до жертвенности…

Вообще-то жертв, жертвоприношений всегда требовали Боги. Кстати, и служение — тоже их требование. Кто стоит за культурой?

Не буду уходить в мистику, нам хватит и психологии. Культура мертва без духа, а дух, который оживляет ее, — это человеческий дух. Точнее, духи множества людей, объединенных в сообщество.