Другим ревнителем монашества был м. Гавриил. Особенно любил он заниматься устроением приходивших в упадок монастырей и распространением по монастырям общежития. Он был в тесном общении почти во всеми замечательными подвижниками своего времени, ведя с ними переписку, и по их указаниям повсюду отыскивал лучших иноков для своих епархиальных монастырей. Некоторые из этих монастырей, до него совсем упадавшие, дошли при нем до образцового устройства, напр. Коневский, в который он нарочито вызвал старца Адриана († 1812) из Брынских лесов, Тихвинский при старце Игнатие из Песношского монастыря и особенно Валаамский, в который был вызван в настоятели опытный в духовной жизни и прозорливый старец Назарий из Сарова, в течение своего настоятельства (1782-1801) успевший возвысить свою обитель из совершенного упадка до такого совершенства, что ее ставили выше лучших Афонских обителей († 1809 в Сарове). Замечательно, что в настоятели своих монастырей митр. Гавриил не любил определять монахов ученых и предпочитал им простых, но духовно опытных старцев. Когда саровцы, не желая расстаться с своим Назарием, представляли митрополиту, что Назарий человек простой, малоумный, он отвечал им: «Умников у меня у самого довольно — пришлите мне вашего глупого».
Из других архиереев известны своими попечениями о монашестве Феофил (Раев) Тамбовский (1788-1811), старавшийся устраивать все монастыри своей епархии по образцу Саровской пустыни, и Филарет (Амфитеатров), получивший справедливую репутацию монахолюбца. В Калужской епархии (1819-1825) он особенно возлюбил Оптину пустынь (Козельскую), устроил при ней скит на месте уединенных подвигов схимника Иоанникия († 1815) и вызвал в него дружину отшельников из Рославльских лесов Смоленской епархии. Об устройстве монастырей он неусыпно заботился и в других епархиях, которыми управлял. В Киеве среди братии св. лавры и в Голосеевской пустыни он чувствовал себя как бы в родной стихии. Киевская лавра достигла при нем высшей степени благоустройства; он сам стал в ряды ее братии как простой, только старший брат, называл себя «непотребным служкою пресвятой Владычицы и св. первоначальников обители сея». Духовным отцом и другом его в обители был схимонах Парфений , известный подвижник, старец трудолюбивый, смиренный, всегда молитвенно настроенный, младенчески простой и чистый от всего земного. Монахолюбие его отразилось и на Киевской академии, которая никогда еще не выпускала из своих стен столько монахов, как при нем.
Паисий Величковский и его влияние на русское монашество.
Из подвижников, с которыми имел сношения митр. Гавриил, особенно замечателен молдавский архимандрит из выселившихся за границу русских иноков Паисий Величковский (Велицкий). Он был сын полтавского протоиерея (род. 1722 г.), в молодости немного (4 года) учился в киевском братском училище, но, не кончив курса, ушел в монастырь на 17 году своего возраста. Монашеская жизнь в малороссийских монастырях и в лавре, где он одно время жил рясофорным монахом, не удовлетворила его, и в 1744 году он решился отправиться в Валахию, а отсюда после 3 лет жизни в скитах перешел на Афон. Здесь он подвизался в отшельничестве 7 лет и сделался даже основателем особого скита с 64 братьями; здесь же в 1750 г. он был пострижен в монашество. Теснота скита и разные неудобства жизни на Афоне от турецких властей и греков заставили его через 7 лет расстаться с Афоном и поселиться в Драгомирне в Молдавии, где он устроил большой общежительный монастырь с 350 человеками братии. По переходе Драгомирны в 1744 г. во власть Австрии он ушел с братией в монастырь Секуль, а через несколько времени в монастырь Нямецкий. Оба эти монастыря, имевшие до 500 человек братии, им тоже были прекрасно устроены по общежительскому уставу. Он скончался в 1794. Одной из отличительных черт устава его было широкое развитие духовного руководства монахов — так называемого «старчества» и изучения аскетических творений отцов, в переводе которых на славянский язык он много потрудился лично. Кроме переводов, от него осталось много оригинальных сочинений в форме посланий и книга об умной молитве. Митр. Гавриил в 1703 г. настоял на издании в печати его перевода греческого аскетического сборника «Добротолюбие». Многочисленные русские ученики Паисия перенесли его писания и дух его устава вместе с учреждением монашеского старчества в Россию, и тем много способствовали оживлению и возрождению русского монашества. Более известные из этих учеников были сами настоятелями разных монастырей или жили в них влиятельными монахами. Таковы, например, Феодосий (Маслов), архим. Софрониевой пустыни Курской епархии; Феофан (Соколов), архим. Новоезерский; Клеопа , строитель Введенской Островской пустыни, которые все заботились о введении в своих обителях внутреннего духовного подвижничества своего учителя; схимонах Афанасий (Захаров), подвизавшийся во Флорищевой и Площанской пустынях († 1823); схимонах Феодор , помогавший некогда Паисию в его переводах в Нямецкой обители, в России живший в разных монастырях и везде претерпевавший гонения за то, что принимал других монахов «на откровение помыслов», т. е. за старчество, которое было неизвестно еще даже на Валааме († 1822 в Свирской обители); строитель Белобережской пустыни Василий († 1831 в Площанской пустыни) и др. Кроме непосредственных учеников, у Паисия было в России много учеников, которые усваивали его идеи и аскетический дух через письменные с ним сношения. Корреспондентом его был сам митр. Гавриил. С особенною полнотою проявился дух Паисия Величковского в Оптиной пустыни Калужской епархии.
Читать дальше