Свт. Иннокентий Херсонский: Страстная Седмица

Для еллина Христос распятый — безумие: что нужды! И ему не впервые, видя не видеть, глаголющеся быти мудри, объюродеша (Рим. 1; 22).

В зерцале природы, от создания мира видимы не только премудрость Божия, искомая еллинами, но и самая присносущная сила… и Божество (Рим. 1; 20). Что же, много увидел в сем зерцале еллин? И что увидел, не сокрыл в неправде? Не переменил славы нетленного Бога в подобие тленна человека и птиц, и четвероног и гад (Рим. 1; 23)? — Потому-то, еллин, Бог и благоволил буйством проповеди спасать верующих, что в премудрости Божией не разуме ты премудростью Бога (1 Кор. 1; 21).

Но и между христианами есть враги креста Христова (Флп. 3; 18). Есть, были и будут: но кто они? Это, во-первых, люди, коим Бог — их я. Удивительно ли, что на сей точке не вмещается крест? Эти люди любят ныне производить весь мир из круга: для чего не присмотрятся лучше в сей круг? Может быть, они сами увидели бы в нем крест — Другого рода враги креста те, для коих, по выражению апостола, Бог — их чрево! (Флп. 3; 19). При таком божестве нечего и говорить о ливане и смирне: ему нужны жертвы Веельфегора и Молоха.

Сын Божий на кресте: подлинно чудо из чудес! Спаситель мира во гробе: точно тайна из тайн! Но разве, неверующий, от тебя сокрывают это? Ты говоришь, что это для тебя непостижимо. А тебе говорят, что это непостижимо для самых Ангелов. И зачем пугаться непостижимого? Ты удивляешься природе и благоговеешь пред ней: но все ли ты постиг в ней? И не пред тем ли наиболее благоговеешь, что наименее постигаешь? — Богу, совершенно постижимому, ты престал бы и покланяться.

Но что спорить? О доброте древа суд один — по плодам его. Древо креста сухо, безчестно, ужасно, но посмотрим на плоды его.

Пред кем это, иудей, падает твой Иерусалим и храм, так что в них не остается камня на камени, так что сам повелитель света, Иулиан, не может поднять их? — Пред Сим Мертвецом. Кому это уступают место и афинский Пантеон, и римский Капитолий, и кесари, и философы? — Сему Мертвецу. Кто это останавливает варваров, разрушивших Римскую империю, заставляет их забыть свою лютость и начать учиться быть людьми по Евангелию? — Сей Мертвец. Каким народам принадлежит власть и могущество над всей землей? — Тем, кои веруют во имя Иисуса распятого. От чьих знамен и ныне, в глазах наших, бежит Магомет? — От тех, на коих крест.

На что же тебе, иудей, лучше сих знамений? — Не видишь ли ты из них, что Христос, даже в отношении к земным делам, есть "Божия сила?" (1 Кор. 1; 24).

Тебе, древний или новый еллин, нужна мудрость: прииди и виждъ (Ин. 1; 46). Видишь ли, как на стогнах Афинских падают пред идолами твои философы, те люди, кои в тайнах собраниях своих ни над чем столько не издеваются, как над идолами и богами? Не осуждаем строго их слабости: жизнь дороже философии. Но согласись, что в философии твоей нет силы сразиться с суеверием, и посмотри, что будет. Не проходит пяти веков, — и во всей Римской империи нет и пяти идолов. Где они и кто сразил их? Философы? В Риме нет и пяти философов; а какие есть, те за идолов. — Идолы пали от проповеди Павлов и Аполлосов!

Не мудрость ли это, еллин?

Послушай еще, что говорит твой божественный Платон. "Истинного Бога, — говорит он, — найти трудно, и если бы кто нашел Его, то об Отце природы нельзя беседовать ко всем". То есть, еллин, твой Платон хочет знать Бога один, для себя только; мир, по нем, пусть не знает Его! — Не много пользы было бы человечеству от такой философии. Но к счастью его, нашлись люди помужественнее и почеловеколюбивее твоего Платона. Посмотри, что будет. Не прошло одного века после смерти Иисуса Назарянина, и варвар с скифом начинают богословствовать; малые дети узнают об Отце природы и человеков то, чего и во сне представлялось ни академиям, ни портикам; и все это производят двенадцать Галилейских рыбарей!

Не мудрость ли это, еллин?

Так премудрость креста оправдалась перед лицом всего света от чад (Мф. 11; 19; 5, 16) и от дел своих! И еще оправдится! Новые еллины посрамятся, как посрамились древние. Кладенцы сокрушеныя стихийной мудрости, сколько бы ни углубляли их, не дадут воды живой (Иер. 2; 13). Без Сына не узнают Отца; Его познает токмо тот, ему же аще волит Сын открыты (Мф. 11; 27); а Сын открывает Его только со креста.

Но довольно о иудеях и еллинах; время обратиться к тебе, истинный христианин. Ты не просишь знамений, но Господь подает их тебе и без прошения. Ты не ищешь мудрости, но она сама приходит к тебе. Ты сам для мира великое знамение и великая тайна.