Адин Штайнзальц: Интервью с раввином Адином Штайнзальц

«Есть один народ, рассеянный по всем областям твоего царства; и законы у него иные, нежели у всех народов, а законы царя они не соблюдают... Не угодно ли будет царю повелеть истребить их? А я отвешу тогда чиновникам десять тысяч шекелей серебра, чтобы внести их в царскую казну».

В этом обращении содержатся три условия, необходимые для вспышки антисемитизма. Первое: наличие самого Ѓамана в данном случае или того, кто играл его роль в конкретных исторических ситуациях. Второе: глубокая ненависть к евреям. Третье: безразличие властей, которые если сами не инициируют антисе-митские акции, то уж, во всяком случае, не склонны им препятствовать. Так случилось во времена Эстер, и так было не раз на протяжении столетий.

Персия времен, о которых идет речь в Книге Эстер, представляла собой огромное многонациональное государство, управлять которым было весьма сложно, так что царь-тиран, обладавший неограниченной властью, даже в редкие моменты трезвости не мог в одиночку удержать в руках бразды правления. Поэтому некоторые цари назначали себе помощников, которым разрешалось подписывать практически любые документы от их имени.

С одной стороны, такие помощники были необходимы, с другой стороны, они несомненно представляли для владык серьезную потенциальную опасность, и те должны были внимательно следить за тем, чтобы их приближенные не превышали данную им власть. Как можно было решить эту проблему? Во-первых (и это очевидно), следовало время от времени менять таких людей. Во-вторых, у них не должно было быть ни достаточной базы для дворцового переворота, ни поддержки населения. Иными словами, они непременно должны были быть иностранцами. Ахашверош применял оба способа.

Иностранцам царь мог больше доверять, поскольку им было куда сложнее узурпировать власть. Если царский помощник преуспевал в чем-либо, это считалось заслугой царя; если же терпел неудачу, он оставался в абсолютном одиночестве. Таким образом, Ѓаман получил свой важный пост благодаря тому, что был чужаком и в социальном плане ничего из себя не представлял. Еврей Мордехай тоже был иноземцем. Рано или поздно Ѓаман все равно должен был быть смещен, однако его политические успехи, огромная власть и казавшееся безграничным доверие царя вскружили ему голову и притупили инстинкт самосохранения, он ускорил свое падение, совершив две ошибки. Первая из них диктовалась ненавистью к Мордехаю, вторая - тщеславием и самовлюбленностью. Но обе были следствием некритической оценки своего положения при дворе, которое казалось первому министру абсолютно прочным. Когда истинное положение вещей открылось ему, было уже слишком поздно.

Первая ошибка Ѓамана состояла в том, что он попросил Ахашвероша казнить человека, оказавшего царю важную услугу. Между тем, хотя в этот момент Ахашверош еще не был лично знаком с Мордехаем, он уже был убежден в его преданности. Второй ошибкой был предложен-ный Ѓаманом способ вознаграждения человека, «которого царь хочет отличить почетом». Согласно закону, никто, кроме царя, не мог садиться на его коней, и после смерти владыки их убивали или калечили. В такой стране, как Персия, где царь считался полубогом, пожелание Ѓамана проехать на коне Ахашвероша в царских одеждах было неслыханно дерзким. Предложив это, Ѓаман укрепил подозрения царя и ускорил свое падение.

Эстер искусно сыграла на этом, раздув из тлеющих углей подозрений пожар. В опасной игре, которую еврейка с риском для жизни вела с царем и Ѓаманом, она обратила внимание мужа на то, что влияние Ѓамана усилилось до опасных масштабов. Ахашверошу не нужно было быть ни слишком проницательным, ни слишком подозрительным для того, чтобы почувствовать себя неуютно на пиру Эстер, а когда он обнаружил Ѓамана на постели жены, это было каплей, упавшей в и без того уже переполненную чашу.

А. Штейнзальц