Венедикт Нурсийский: Устав преподобного Венедикта

Никто из них да не позволит себе сказать другому, что видел, или слышал вне монастыря; потому что от этого бывает большое разорение в душах. Кто позволит себе это, должен несть эпитимию. Подлежит ей равно и тот, кто дерзнет выйти за монастырскую ограду, или пойти куда–либо, или еще что даже малейшее сделать без позволения аввы.

Если какому брату приказано будет делать что–нибудь тяжелое, ему не по силам, пусть примет приказание повелевшего со всей скромностью и покорностью. Если и на деле окажется, что тягота дела превышает его силы, пусть объяснит это тому, кто над ним начальствует, благовременно и со смирением, а не по духу противоречия или сопротивления. Если после этого объяснения старший останется при своем мнении и не отменит этого приказания, — младший да покорится тому благодушно, в той уверенности, что так ему полезно, и что Бог ради его смирения поможет ему.

Всячески надобно остерегаться, чтобы ни в каком случае один другого монаха не защищал в монастыре, хотя бы они были связаны узами родства. Ни под каким видом не должно дерзать на это монахам; потому что от этого могут происходить большие соблазны. Если кто преступит это правило, то его надо очень строго вразумить.

Воспрещается в монастыре всякое присвоение себе власти. Постановляем, чтобы никто не дерзал кого–нибудь из братий отлучать или наказывать, кроме тех, кому сия власть дана аввой. Согрешающие же пусть перед всеми обличаются, чтобы и прочие страх имели. Детей до пятнадцатилетнего возраста можно наказывать телесно, но и это с благоразумной мерой. Если же кто позволит себе сделать это кому–либо в большем возрасте, — или в отношении к детям без разбора кипятится, подвергать его самого должной епитимье, ибо написано: чего себе не желаешь, не делай того другому (Тов. 4:15).

Доброе дело послушания не в отношении только к авве все должны изъявлять, но и сами себе взаимно пусть повинуются, в уверенности, что таким путем послушания идут к Богу. Итак, кроме аввы и других поставленных им властей, младшие братья пусть с любовью и усердием повинуются старшим. Кто окажется противоречивым, того надо обличать и исправлять.

Когда брат, будучи обличаем аввой, или другим каким начальником, увидит, что дух обличающего его сколько–нибудь раздражен против него, пусть немедля падет к ногам его и до тех пор лежит прося прощения, пока прежнее раздражение не заменится благожелательным благословением. Кто понебрежет так поступить, того подвергать телесному наказанию, или, если окажется упорным, — изгнать из монастыря.

Как есть злая ревность, отдаляющая от Бога и ведущая в ад, так есть и добрая ревность, отдаляющая от пороков и приводящая к Богу и к вечной жизни. Сию то ревность с теплой любовью должны являть монахи, т. е. честью друг друга большими себя творить, немощи телесные и душевные друг в друге терпеливо сносить, друг друга предупреждать в послушании, не только смотреть, что себе полезно, но паче что полезно другому, взаимную чистую любовь друг ко другу являть, Бога бояться, авву своего любить искренно и смиренномудро, ничего не предпочитать Христу, Который всех нас да приведет к вечной жизни.

Этот Устав написали мы, чтобы соблюдающие его могли достигнуть чистоты нравов, или показать начатки христианского преуспеяния. Для тех, которые желаю востечь на высшие степени совершенства, есть наставления Святых отцов, которых исполнение приводит человека на верх совершенства. Какая страница, или какое зачало Божественного Писания Нового и Ветхого Завета не представляет вернейшей нормы лучшей жизни для человека. Или какая книга Святых вселенских Отцов наших не указывает, как вернейшим путем достигнуть к Творцу нашему.

Собеседования Святых Отцов, их изречения и жития, также правило отца нашего святого Василия что другие суть, как не начертания добродетелей для добре живущих и послушливых монахов? А для нас, худо живущих, нерадивых и беспечных они — пристыжение и посрамление. Итак, брат, желая достигнуть отечества небесного, потрудись прежде усердно исполнять настоящий для новоначальных Устав; и тогда с помощью Божией возможешь взяться и за большее, исполнение чего ведет на верх совершенства.