Иеромонах Дамаскин (Христенсен): Не от мира сего

В НАЧАЛЕ КНИГИ мы указали, сколь велико значение о. Серафима (Роуза) в современном Православии, в конце же хочется указать и на то, что ценим и значим о. Серафим исключительно для страждущего Православия. Иное — «удобное», с мерками «успеха» мирского, «правильно- уставническое» — осталось к нему равнодушно. По мнению его представителей, о. Серафим где‑то на периферии церковной жизни, а сами они — в ее центре, где вершатся важные дела. Если даже они и удосужились прочитать его работы, то его пророческий глас показался им «излишне резким» и в явном диссонансе с их собственным.

Недавно один из известных европейских православных иерархов отправился в Россию с дипломатической миссией. Когда на встрече с верующими спросили его мнение об о. Серафиме, он ответил: «В основном отрицательное». Как изумился он, узнав, что совершил оплошность, непозволительную тонкому политику, — его авторитет сразу упал в глазах верующих. Человек, рассказавший нам этот случай, объяснил потом Владыке, что в России любят о. Серафима. Другой же иерарх, архиеп. Виталий, очень хотел видеть в России «христианство без Креста», опирающееся на любимую догму «искупления». Теперь он возглавляет Русскую Зарубежную Церковь и многое в ней изменил. Но пока он не изменит своего «праведного» суждения тех, чьих страданий он не испытывал, он привлечет к себе лишь «сверхправильных», а их вера никогда не воспламенит сердца людей.

Верующим, изведавшим Крест при коммунистах, особенно близок и понятен Иисус Христос, так же безвинно принявший страдания. Потому и любят они о. Серафима — он несет им истинное христианство с Крестом. Отверженный миром, он стал проводником «неорганизованного» движения простых верующих, которое он назвал «катакомбные ячейки».

Страждущее Православие сплотило этих людей, а не пышные приемы, не конференции и банкеты в роскошных ресторанах. Люди эти узнают друг друга сразу, равно сразу отличают они голос истинного пророка. Паства знает пастыря своего. Родственный дух почуяли они в о. Серафиме, страдавшем, как и они, за Истину. Единство этих людей не вмещается в рамки «юрисдикции». Как отмечал о. Серафим, в грядущих катакомбных ячейках страждущим православным будет не до споров о «юрисдикциях».

ЧТО ЖЕ КАСАТЕЛЬНО остального, нехристианского мира? Если христианские Церкви и впрямь идут к «полному перерождению, угодному антихристу, то что же говорить о других религиях! И весь нынешний прогресс и упование на всесилие человека не в состоянии остановить процесс, очевидный даже для тех, кто тщится его не замечать: душевное омертвение людей, отчуждение от ближнего своего.

В конце XIX века св. Нил Афонский удивительно точно предрек, каким будет мир столетие спустя, то бишь в наше время: «Людей будет не узнать. Когда приблизится эра антихриста, разум людской будет помрачен грехами плотскими: всё больше они будут преступать закон и благочестие. Мир тоже изменится до неузнаваемости, даже внешность людей: мужчин нельзя будет отличить от женщин из‑за бесстыдства в одежде и прическах. Люди огрубеют, ожесточатся, одичают, сделаются как звери искушениями антихриста. Перестанут уважать родителей и стариков, исчезнет любовь. Изменятся и христианские обычаи и поведение. Скромность и целомудрие забудутся. Возобладают плотские страсти и удовольствия. Обман и стяжательство достигнут небывалого уровня. Блуд, прелюбодеяние, мужеложество, хитрость, воровство и убийства воцарятся в мире. Церковь Божия лишится богобоязненных пастырей».

В 1981 году о. Серафим на лекции о конце света охарактеризовал такую жизнь как беззаконие: «Окинем взглядом век XX и убедимся, что полнее всего его характеризуют беззаконие и анархия.

В области морали особенно заметно, как за последние 20 лет беззаконие сделалось нормой, как многие люди, облеченные властью церковной (из так называемого либерального лагеря) и светской, с готовностью оправдывают то, что ранее считалось аморальным.

Читая лекцию в Гарвардском университете, Александр Солженицын обратил внимание на случай трехлетней давности, когда в Нью–Йорке на три часа отключили электричество. И вот. В центре вашей культуры, говорил писатель, толпы американцев стали чинить погромы и грабежи. Это при том, что электричества не было всего лишь несколько часов. Тонок, однако, слой нравственности и законопослушания. Неустойчиво и нездорово такое общество. Да, такие случаи хорошо показывают «нутро» людей, ибо нормы приличия забываются разом, как только происходит нечто из ряда вон выходящее. 40 лет назад в Нью–Йорке тоже отключили свет, но никаких происшествий не было: люди помогали друг другу, зажигали свечи. Сегодня они бьют витрины, грабят магазины, убивают и рады всякой добыче. Что‑то нарушилось в сознании людей за это время».