Летописец, Нестор: Патерик Печерский или Отечник

Когда же он просиял повсюду светом добрых дел своих, престол Владимирский и Суздальский оказался без архиерейского венца. Церкви же подобает украшаться венцом звездотечным, как написал в откровении святой Иоанн. Не было на том престоле пастыря, как светлого солнца и совершенной луны, так что не могла тогда та церковь похвалиться словами псалма: "Престол, его, как солнце предо мною" (Пс. 88:37) и как луна в сиянии. В это время изволением Пастыреначальника Иисуса, вручившего некогда паству овец своих любящему Его Симону Петру, этот блаженный Симон, возлюбивши Пречистую Его Богоматерь, был вознесен на пастырский престол богохранимому городу Владимиру и Суздалю. И украсился венец той церкви светом звездным, престол же ее просветился, как солнце и как совершенная луна. Тогда на этой высокой степени этот добрый пастырь просиял добрыми делами еще светлее - и как утренняя звезда, и как полная луна, и как солнце - просиял, просвещая учением, согревая любовью, возрождая к жизни благодатью Божией. Он помышлял, что звезда утренняя служит концом ночи и началом дня и, изображая ее, всячески охранял своих овец от темных дел, помраченных грехом, и наставлял на дела светлые, просветленные благодатью. Он размышлял также, что солнце и луна суть два неусыпные небесные ока и, сохраняя престол свой светящимся, как солнце и как совершенная луна, и изображая из самого себя те неусыпные небесные очи, бодро пас стадо свое.

Итак, со всяким вниманием и ревностью подвизался он за паству, врученную ему Богом, и был искусен в делах своего звания. Но никак не оставлял он и трудов своих иноческих, всегда вспоминая и содержа в уме труды и подвиги преподобных отцов Печерских и радуясь душой, что сподобился сам принять святой ангельский образ и быть их сожителем; и он призывал молитвы их в помощь себе и предстательством их, благодатью же Божией, мудро содержал свой престол. Так что сбылись на нем и прочие сравнения и именования великого иерея Симона, угодившего Богу в Ветхом Завете. Кроме вышесказанных наименований, Сирах пишет о своем Симоне, что он был, как дуга небесная, как цвет шиповника, как крин, стебель ливанский, как огонь и ладан ливанский в кадильнице, как золотой сосуд, как маслина и как кипарис. Но все добродетели пастырские, проявленные этими таинственными образами, исполнил и этот добрый наш пастырь святой Симон, ибо он заботился о хранении среди паствы своей мира, прообраз которого небесная радуга; учил на деле терпению, как цвет шиповника, растущий в тернии, взращая его в мысленном саду своей паствы; наставлял учением и примером на непорочную чистоту, как бы насаждая белые цветы; и для подражания всем соблюдал молитву к Богу, умножая ее, как ладан ливанский или кадильный, благодарил Бога в скорбях и тому же поучал свою паству, подобно ливанскому фимиаму, благоухающему в огне: предлагал золотой сосуд любви и премудрости духовной, насаждал маслину милосердая к ближним и высокий кипарис всегдашнего помышления о Боге.

И так как все эти добродетели святой начертал на скрижалях своего сердца и приучился к ним от житий святых отцов, он возымел великую ревность преподать и прочим православным на пользу через описание жизни тех святых отцов, в особенности те жития, которые не были еще записаны или с другими книгами были уничтожены во время нестроений и войн, часто случавшихся тогда в Руси.

Поэтому он тщательно разыскивал, кто был свидетелем или до кого дошли верные слухи о каком-нибудь Печерском чуде, и все это, как премудрая пчела, собирал вместе и так (возвращаясь снова к прежним сравнениям) просветил нас опять светом солнечным, лунным и звездным. Ибо он написал нам о чудесах преподобного Антония - светозарного солнца, о чудотворном оковании раки преподобного Феодосия - луны совершенной и, кроме того, сказание о святой небоподобной церкви Печерской, которой престол воистину, как солнце и как совершенная луна - все это, первоначально написанное преподобным Нестором, помещено в первой части этого Патерика. Также он рассказал для записи преподобному Поликарпу много житий древнейших святых черноризцев Печерских, светящихся, как звезды, которые помещены во второй части этого Патерика. Потом же сам описал тому же Поликарпу с Божественным наставлением звездоносные добродетели и чудеса прочих преподобных. Известно же из писания его, что он имел великую любовь и веру к Пресвятой Богородице и к преподобным отцам Антонию и Феодосию Печерским, так что ему казалось, что он неотлучно живет в пещере; потому что только телом он жил в епархии, душой же и умом всегда обитал с преподобными. И поистине, как Симон Петр более ревностно, чем другие, любил самою Господа, - так и этот, носивший его имя, святой пастырь явился ревностно, больше других любящим Пресвятую Богородицу и обитель Ее Печерскую. И можно было при жизни его видеть великое знамение на небе Печерском, что Жена, Невеста неневестная, Пресвятая Богородица, имела под ногами Своими не только свет лунный, но и звездный, и солнечный. Ибо этот добрый пастырь, который светился добрыми делами (как мы говорили) и как звезда, и как солнце, не только как луна, являл такое смирение, что он, будучи епископом, писал в послании своем: "О, если б можно мне было быть пометаемым в Печерском святом монастыре и попираемым ногами!.."; как подробнее это видно из его послания.