Иннокентий Херсонский: Жизнь Святого Апостола Павла

Поэтому-то Марцелл выразил свое неудовольствие кесарю тем, что приказал высечь розгами одного из новокоменцев, коим дано было право римского гражданства.

Наказавший телесно римского гражданина подвергался лишению имущества и даже смерти. Родосцы лишены были свободы Клавдием за то, что распяли некоторых римлян.

Они без всякого разыска поверили Павлову праву римского гражданства потому, что ложно присваивающие его наказывались смертью, а посему и невозможно было подозревать их в подлоге.

Афиняне, чтобы не оставить ни одного чужестранного бога без знака своего уважения, ставили алтари с такой надписью.

Последователи Эпикура не верили провидению и бессмертию души и одобряли добродетель единственно за удовольствие, доставляемое ею. Стоики и верили и не верили в бессмертие. Клеанф утверждал, что души будут существовать до сожжения мира. Хрисипп считал это преимуществом только душ добродетельных. Другие думали, что души по разрешении от тела возвращаются в огненную природу Божества.

Некоторые думали, что Павел был представлен в Ареопаг на суд. Но из всех обстоятельств и его речи видно, что он говорил в Ареопаге не как обвиняемый, а как разномыслящий, как учитель новой религии.

Кто крестил их? Аполлос? Но он, наученный Акилою и Прискиллою, внушил бы им веру в Иисуса Христа (см.: Деян. 18, 25–26). Вероятно, это выходцы из Палестины, которые, приняв от Иоанна или ученика его крещение, оставили Иудею прежде, нежели там распространилось христианство.

Это был какой-нибудь софист или народный учитель, каких в греческих городах было весьма много. Что он не иудей, видно из того, что Павел отделился от иудеев.

Скева не был, собственно, первосвященником иудейским, а только начальником одного из отделений, на которые разделялись священники (см.: 2 Пар. 36, 14; 1 Пар. 24, 6; 2 Мак. 3, 4).

Иосиф Флавий повествует, что искусство заклинать нечистых духов было в великом употреблении среди его соотечественников и что его производили со времен Соломона.

Ефес был так богат подобными людьми, что всюду были в употреблении так называемые ефесские граматки, которым приписывали сверхъестественные свойства.

Вот сущность сказания: разъяренный народ заключил Апостола в темницу с намерением бросить его в пищу зверям. Ночью Павел чудесным образом вышел из нее для преподания крещения двум женщинам и снова возвратился в темницу, не замеченный никем. Лев, выпущенный из клети на Павла, упал со смирением к его ногам; то же сделали и другие звери. Тем временем, внезапно выпавший необыкновенный град убил многих зрителей и зверей, исключая льва, который убежал в лес, и Апостол освободился. Очевидно, что здесь, в сказании, смешаны два рода наказаний, совершенно различных: первое наказание — борьба со зверями, на которую осужденный выходил в вооружении и нередко оставался победителем, а повержение на съедение зверям — это была другая казнь. Павел, если принять слова его: боролся со звярьми, в собственном смысле, осужден был на первую.

Областные правителя над проводимыми народными играми и жертвоприношениями, названные так по провинции, им подчиненной. Такие начальники в Сирии назывались сириархами, на Кипре — киприархами.

Иосиф Флавий говорит, что между Моисеевыми законами (неписанными) был один, запрещавший иудеям хулить божества язычников. Иудейский историк заблуждался, почитая Моисея виновником этого закона, но закон стоит законодателя Синайского.

Иллириком, или Иллирией, называлась страна, лежащая между Италией, Германией, Македонией и Фракией. С одной стороны она граничила с Адриатическим морем, а с другой — с Дунаем.

Обвинение это было несправедливо. Апостол не запрещал иудеям обрезываться, а учил только, что язычники не должны этого делать и что обрезание вообще есть вещь безразличная.

У иудеев почиталось признаком особенной набожности, если кто-нибудь таким образом участвовал в чужих обетах. Участвующий мог, если хотел, подобно обещавшимся, воздерживаться от употребления известных снедей и пития. В ином случае участие состояло только в принятии на себя издержек, с которыми соединен был обет.