Макс Гендель - КОСМОКОНЦЕПЦИЯ РОЗЕНКРЕЙЦЕРОВ или МИСТИЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСТВО

Самоубийца, стремившийся избавиться от жизни и обнаруживший, что он так же жив, как и раньше, находится в самом жалком состоянии. Он наблюдает тех, кого он, возможно, опозорил своим действием, и, что хуже всего, испытывает невыразимое чувство опустошенности. Та часть яйцевидной ауры, которую занимало плотное тело, пуста, и, хотя тело желаний и приняло форму сброшенного плотного тела, оно чувствует себя пустой оболочкой, ибо творческий архетип тела в слое Конкретной Мысли продолжает существовать в виде, так сказать, пустой формы столько времени, сколько должно было жить плотное тело. Когда человек умирает естественной смертью, пусть и в расцвете жизни, деятельность архетипа прекращается и тело желаний занимает всю форму, но в случае самоубийства ужасное чувство пустоты остается вплоть до того времени, когда при естественном ходе событий должна была бы наступить смерть.

Пока индивидуум испытывает желания, связанные с земной жизнью, он должен оставаться в своем теле желаний, а поскольку для его прогресса требуется переход в высшие слои, то пребывание в мире Желаний необходимо становится очистительным, ведущим к очищению от отягощающих его желаний. Как это происходит, лучше всего увидеть, разобрав несколько ярких примеров.

Скупец, который любил золото в земной жизни, так же любит его и после смерти; но он больше не может его накапливать, так как у него теперь нет плотного тела, чтобы его хватать, и, что хуже всего, он не способен даже сохранить то, что скопил при жизни. Он может сесть возле сейфа, охраняя свое драгоценное золото или бумаги, но могут появиться его наследники, с язвительными насмешками над «скупым старым глупцом» (которого они не видят, но который и видит, и слышит их), открыть его сейф, причем, хотя он может броситься защищать свое золото, их руки пройдут сквозь него, и, не зная и не думая о его присутствии, могут тратить его добро, в то время как он будет страдать от горя и бессильной ярости.

Он жестоко страдает, причем страдания его тем ужаснее, что они чисто ментальные,— ведь плотное тело притупляет даже страдания. В мире Желаний, однако, власть страданий абсолютна, человек страдает до тех пор, пока не усвоит, что золото может быть и проклятием. Так он постепенно примиряется со своей участью и наконец освобождается от своего тела желаний и готов идти дальше.

Или возьмем пьяницу. Он и после смерти охоч до горячительных напитков. Выпивки жаждет вовсе не плотное тело. Последнее пресыщено алкоголем и охотно обходилось бы без него. Оно тщетно по-разному протестует, но тело желаний пьяницы жаждет выпивки и принуждает плотное тело принимать ее для того, чтобы тело желаний получило ощущение удовольствия в результате повышения вибраций. Это желание остается и после смерти плотного тела, но у тела желаний пьяницы нет ни рта, чтобы пить, ни желудка, чтобы поместить в него физическое спиртное. Он может пойти и ходит по кабакам, где вводит свое тело желаний в тела пьяниц, чтобы хоть немного зарядиться их вибрациями, но последние слишком слабы, чтобы его удовлетворить. Он может залезть и даже залезает в бочку с виски, но и это ничего ему не дает, ибо в бочке нет тех паров, которые производятся пищеварительными органами пьяньчуги. Это не оказывает на него никакого действия, и он подобен человеку в открытой лодке в океане, восклицающему: «Вода, вода кругом, но ни капли для питья». В результате он страшно страдает. Со временем, однако, он понимает, что бесполезно жаждать питья, которое нельзя получить. Как и многие наши желания в земной жизни, все желания в мире Желаний умирают из-за невозможности их удовлетворить. Когда пьяница очистился от своей привычки, он готов покинуть это состояние чистилища и подняться в Небесный мир.

Мы видим, таким образом, что не мстительное Божество создает чистилище или ад для нас, а наши же собственные, индивидуальные дурные привычки и деяния. От интенсивности наших желаний зависит, сколь долго и сколь мучительно мы от них избавляемся. В упомянутых случаях пьяница не страдал бы от потери своего земного добра. Если оно у него и было, он к нему не привязан. Также и скупец не испытывал бы боли, если бы его лишили горячительных напитков. Можно с уверенностью утверждать, что он и внимания не обратил бы, если бы в мире не осталось ни капли спиртного. Но о своем золоте он очень волновался, как и пьяница о своей выпивке, и потому безошибочный закон дал каждому то, что нужно, чтобы очистить его от грешных желаний и дурных привычек.