Фридрих Юргенсон: Радиоконтакт с потусторонним миром

11 июня 1966 года, через 11 дней после исчезновения Ригмор несколько молодых людей во время тренировки нашли ее тело в лесу. Рано утром на следующий день мне позвонил Берндт Андерсон. Как-то внутренне я был готов к этому звонку. Берндт был немногословен. Он представился и замолчал. Я ответил, что ждал его звонка, что уже начал налаживать контакт и постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы связь установилась. Потом я пригласил его навестить меня в Нисунде. Берндт согласился, добавив: «Но только после похорон».

То, что осталось невысказанным во время этого краткого разговора, дал о мне понять, насколько важен для скорбящего человека контакт с ушедшим. Особенно в случае с Берндтом только личный контакт с умершей мог облегчить его страдание.

Я знал по собственному опыту, что связь можно установить, но нельзя форсировать. Моей задачей сейчас было наладить и укрепить контакт с большим терпением и настойчивостью, насколько это было возможно. Иными словами я должен был нащупать путь во тьме и найти подходящее средство, с помощью которого можно было бы осуществить желаемый контакт.

В тот же вечер я включил радио и начал, как обычно проверять все частоты. Как я уже упоминал, этот процесс не может быть успешным без помощи ассистента с другой стороны. Так как я зависел от поддержки Лены, то должен был сначала установить связь с ней и правильно понять ее торопливый шепот. Я должен признать, что несмотря на свой восьмилетний опыт, я не всегда могу сразу понять слова Лены, не испытывая при этом сомнений.

Конечно, и у Лены возникает много технических проблем не только из-за электромагнитных помех, но и из-за других факторов, которые мне до сих пор неизвестны. Один лишь факт, что время от времени Лена может говорить ясно и четко, а в других случаях буквально «выбрасывает» свои сообщения в виде поспешных и отрывочных слов и фраз, говорит сам за себя. У меня часто создавалось впечатление, что наши временные рамки, измеряемые секундами, имеют решающее значение для умерших, даже если желаемый контакт был установлен. Кажется, что все находятся в крайней спешке, словно стремятся скорее использовать временное окно. Это подобно тому, чтобы прокричать приветствие другу из движущегося автомобиля.

Эти контакты представляют собой наилучшее доказательство, это «прямые попадания», не требующие дополнительных комментариев. Такие сообщения не только приносят с собой свежее дыхание вечности, они адресованы самим бессмертием.

Вечером после звонка Берндта Андерсона я сидел у радиоприемника, когда внезапно включилась Лена и быстро и настойчиво крикнула: «Поддерживай контакт!»

Я немедленно включил магнитофон, отрегулировал его и стал прислушиваться к звукам в эфире.

Здесь я хотел бы подчеркнуть следующее: даже если прием четкий, только часть сообщения можно понять сразу.

Этот процесс не просто происходит очень быстро. В большинстве случаев приходится преодолевать статические и атмосферные помехи, которые сбивают с толку нетренированный слух. Только после того как запись завершена, можно провести объективный и тщательный контроль. Это может занять много времени, даже если прием был четким.

Короче, вот результат моей записи. К счастью, в то время атмосферных помех не было. Слышен был лишь характерный шипящий звук, который почти всегда появляется при прямых контактах. Затем раздался настойчивый призыв Лены: «Лена, Лена! — Установи контакт — радарный контакт!…»

В течение некоторого времени в эфире царила тишина. Затем откуда — то издалека

- я не могу выразить это более точно — раздался женский голос, который пел, или точнее, формировался из звенящего звука, внезапно превращающегося в ясный текст, который произносился одновременно на немецком и итальянском языках.

Я знал эту мелодию. Это был типичный звуковой ряд, который часто использовали умершие, но я никогда раньше не слышал вокалистку, ясное и чистое сопрано. Это было шутливое приветствие, которое можно перевести следующим образом: «Пелле (это мое домашнее прозвище), уважаемый Пелле! Мертвые приветствуют тебя — На здоровье! За здоровье молодого человека!»

Последовавший за этим мужской голос выразительно и настойчиво вставил по — немецки фразу, которая, казалось, была обращена к Лене: «Если она говорит с ним, передай сообщение!»

В этот момент запись случайно прервалась. Кому принадлежало это чистое сопрано, приветствовавшее меня на типичной смеси языков? Как я уже упоминал, я не знал этого голоса, во всяком случае, никогда не слышал, чтобы это женщина пела. Могла ли это быть Ригмор? После того, что с ней произошло, я не мог представить себе, что могло быть причиной такой жизнерадостности.