Фридрих Юргенсон: Радиоконтакт с потусторонним миром

Мой магнитофон становится радиоприемником. — Рождественский сюрприз. — Кто это так шумно дышит?

Однажды вечером, не успел я включить магнитофон, как в комнату вошел Фредди Т, мой американский друг. Когда он увидел крутящуюся пленку, он кивнул и наполовину шутливо, наполовину скептически произнес: «Я — Томас». Сразу за этим последовал мужской голос, сказавший по-шведски: «Хвастун».

Так, в этот вечер голоса вернулись снова.

Среди них я узнал неутомимый женский голос на верхненемецком, который, используя различные частоты, пытался пробиться ко мне все последние два месяца. Сейчас ее голос звучал с пленки, и я ясно слышал мягкий и выразительный тембр, выдававший теплые и сильные чувства.

В последующие дни появился новый феномен. Он заключался в том, что во время записи на пленке фиксировалась радиопередача. Микрофон стоял на своем обычном месте в мастерской, а радиоприемник находился в гостиной и во время моих сеансов записи был всегда выключен. Большинство записанных передач вещалось Шведской радиовещательной компанией, но время от времени попадались отрывки передач иностранных радиостанций, довольно громкие по звучанию. Самым любопытным было то, что сразу перед началом записи радиопередачи слышался щелчок «Включение», за которым следовал шелестящий звук, создававший впечатление, словно кто — то регулирует ручку громкости.

Однажды вечером я сидел у магнитофона. Я включил его на запись и погрузился в размышления. Я хотел услышать голоса моих невидимых друзей, а не ничего не значащие радиопередачи. Не успел я поразмышлять как следует, как высокий тенор быстро произнес по-английски и по-немецки: «Послушай наш голос!».

Когда я понял, что причиной всех недоразумений до сих пор были мои собственные поступки, мое душевное равновесие и радость от работы вернулись, и я решил «пригласить» своих невидимых друзей на празднование Рождества. Я вставил в магнитофон новую пленку, подсоединил микрофон и решил записывать наши семейные разговоры во время праздника.

Результат этих первых записей был удивительно интересным. В самом начале были слышны голоса, говорившие одновременно по-немецки и по-шведски. Они были не лишены чувства юмора. Выделялся один женский голос — он говорил по-шведски с явно французским акцентом.

На следующий день я воспроизвел записи, как всегда, на медленной скорости и открыл странный звуковой феномен. Я услышал шепот, в котором, к моему огромному удивлению распознал неутомимый женский голос, который многократно обращался ко мне по имени, и различил слово: «Помоги». Голос говорил по-немецки и по-шведски и вставил несколько слов по-итальянски.

Интересно, что голоса пытались произнести мое имя, например, ко мне обращались «дядя Пелле», как обычно называют меня дети моей жены. Чаще можно было услышать «Фридрих», «Фридель», Фредди», «Фредерик», «Федерико» и наконец, «Фридибус». Все эти варианты, казалось, имели целью рассеять мои сомнения и убедить меня в том, что ко мне обращаются лично. В первый день Рождества произошло уникальное событие, о казавшее на меня очень положительный психологический эффект.

Мое оборудование уже некоторое время находилось в режиме записи. Время было после обеда, и я находился в мастерской один. Я как раз собирался надеть наушники, как вдруг раздалось тяжелое дыхание, которое можно было услышать и через наушники и без них.

Звук был настолько громкий, что я испытал настоящий шок. Затем я сообразил, что он обязательно запишется на пленку. Он явно напоминал тяжелый выдох, сделанный дважды. Это походило на то, как если бы кто-то демонстрировал технику дыхания. Затем легкие освободились, и можно было слышать свистящий звук бронхиальных мембран.

После второго выдоха мужской голос сказал по-немецки: «Как холодно!».

Это было первое, что прозвучало и в комнате и через наушники, и оно записалось на пленку. Если воспроизвести запись, можно услышать, как я вхожу в мансарду, подхожу к столу и надеваю наушники.

Все эти звуки ясно различимы, так же, как и любопытное пыхтение и возглас: «Как холодно!».

И снова у меня было 100 % доказательство, что я не страдаю галлюцинациями, что это не сон, не фантазия и не душевное расстройство. Я поблагодарил в душе своих невидимых друзей за то, что они избавили меня от последних сомнений и решил обратиться за советом к известному шведскому ученому. Но прежде, чем я расскажу об этом, я должен попросить читателя набраться терпения, потому что мои записи скрывали еще два приятных сюрприза, которые я обнаружил примерно через 2 недели. В своем рвении и неопытности я не обратил внимания на голос в самом начале записи.