Вячеслав Пономарев: Справочник православного человека. Часть 3. Обряды Православной Церкви

Псалтирь состоит из 150 псалмов (к которым добавляется еще один «особь писанный»), поделенных для удобства на двадцать групп, называемых «кафизмами». Внутри кафизм есть свое деление на так называемые «Славы», когда несколько псалмов объединяются в особую группу. Выражение «по каждой “Славе’’» означает: после всех псалмов, входящих в эту «Славу».

Епископ Афанасий (Сахаров) пишет по этому поводу: «В приложении к недавно скончавшимся у нас обычно употребляется эпитет “новопреставленный”. В богослужебных книгах он нигде не встречается, нет его и в настоящем последовании, совершаемом абие (то есть тотчас) по кончине, хотя имя усопшего произносится здесь пять раз. Нет этого термина и ни в одном из последований погребения… Если же этот термин и может бьггь употреблен, то разве только при совместном поминовении многих усопших для того, чтобы из общей массы имен несколько выделить тех, о ком совершается нарочитое сорокоустное “приношение’’, подобно тому, например, как на проскомидии имя дневного святого несколько выделяется добавлением к нему “его же и память совершаем ’». Тем не менее, современная практика употребления слова «новопреставленный» является всеобщей.

Священник Александр Калинин следующим образом описывает возможное участие православного священнослужителя в погребении христианина, не принадлежащего к Православной Церкви: «Погребение иноверцев по обряду Православной Церкви запрещается, но если умрет инославный христианского исповедания и не будет священника или пастора того исповедания, к которому умерший принадлежал, то проводить тело до кладбища обязан священник православного исповедания. Участие священника в этом случае ограничивается следующими действиями: священник облекается в священные одежды, но не совершает заупокойной литии, а лишь с песнопением “Святый Боже” провожает тело усопшего до могилы, минуя православный храм. Тело опускается в могилу без возглашения вечной памяти. При совершении такого погребения не должны иметь место ни венчик, ни разрешительная молитва».

Минуций Феликс. Октавий // Богословские труды. – М., 1981. Сборник 22. С. 161.

В современной практике для изготовления кутии пшеница или рис смешивается с фруктами («сладкие овощи») или мармеладом. Но по уставу кутия должна представлять собой вареную пшеницу, смешанную только с медом и «различными сладкими овощами украшенная». Естественно, что украшение это должно представлять собой изображение креста (чаще восьмиконечного и с Голгофою), сложенного, например, из изюма. Иногда крест делают из нанизанных на тонкие палочки или проволочки ягод; таким образом, горка из вареной пшеницы с водруженным над ней крестом еще больше напоминает о могильном надгробии.

Заупокойный «канун» – это кутия и мед. От этого слова образовалось название поминального столика: «канунница». В современном словоупотреблении «канунница» звучит как «канун» или «канон».

Шандалы – держатели для свечей.

Об этом ясно говорится уже в книге Постановлений Апостольских, в «Завещании» святого Ефрема Сирина, в «Слове об исходе души» святого Макария Александрийского, в «Слове на смерть императора Феодосия» святого Амвросия Медиоланского, у Палладия в «Лавсаике», в «Посланиях» святого Исидора Пелусиота, в новеллах императора Иустиниана, в «Слове об усопших в вере» святого Иоанна Дамаскина и у других церковных писателей.

В это же время душа проходит мытарства, но четко выраженного и законченного учения Церкви о времени и обстоятельствах этих посмертных испытаний нет. Вот что говорит по этому поводу в своей «Православной эсхатологии» протоиерей Сергий Булгаков: «Душа проходит мытарства, в которых истязуется соответствующими демонами в разных грехах, однако охраняемая Ангелами, и если тяжесть греха в ней оказывается преодолевающей, она задерживается в том или ином мытарстве и вследствие этого остается в удалении от Бога, в состоянии адских мук. Души же, прошедшие чрез мытарства, приводятся на поклонение Богу и удостаиваются райского блаженства. Этот удел в различных образах раскрывается в церковной письменности, но доктринально оставляется Православием в мудрой неопределенности, как тайна, проникновение в которую совершается лишь в живом опыте Церкви. Однако является аксиомой церковного сознания, что хотя мир живых и умерших отделен один от другого, однако стена эта не непроницаема для церковной любви и силы молитвы. В Православии огромное место занимает молитва за усопших как совершаемая в связи с евхаристической жертвой, так и помимо ее, в связи с верой в действенность этой молитвы».