Антоний Скрынников: Карманные записки молодого священника

Радоница – хороший день, чтобы провести социологический срез веры нашего народа. В минувшую Радоницу я ходил по кладбищу очень долго, часов десять: день был рабочий, поэтому люди тянулись и утром, и вечером, кто до работы, кто после. Меня многие с удивлением спрашивали, что я делаю на кладбище. Парадокс: люди знают, что в Радоницу нужно идти на кладбище, а вот для чего – не представляют. В большинстве случаев все происходило, как на пасху: на погосте пили, ели, курили, дрались, цыгане топтались по могилам, сгребали конфеты и печенье…

Очень много было традиционных стопочек на могилках. Просил людей не ставить алкоголь – не спорили, убирали. Но не обошлось и без любителей поспорить. Пьяный мужик отказался убирать «стопарик» на том основании, что покойный любил выпить. Интересно, а если бы усопший был наркоманом? Его друзья воткнули бы в могилу шприц?

Одна женщина на мой вопрос, почему могила мокрая, ответила, что вылила на холмик стакан минералки. Снова спросил: зачем? Ответила: жарко, вдруг мамочка пить хочет…

Эту историю рассказал мне знакомый священник – и задело за живое.

Пришла в храм женщина с вопросом, как можно отпеть ее некрещеного сына, погибшего много лет назад. Батюшка вначале чуть осерчал, спросил, почему же не крестили парня, пока жив был. Выяснилось следующее. Женщина эта и ее трое детей, которых она растила одна, – беженцы, приехали в Ставропольский край из Узбекистана. После переезда решила покрестить своих деток, но за троих у нее попросили большую для нее сумму денег. Их не было в семье. Бесплатно крестить отказались. Через неделю утонул сынишка…

На самом деле, кто отказал матери в бесплатном крещении детей – священник или свечница, не столь важно. Даже если разговор произошел в свечной лавке, значит там знали, что их не накажут…

Самое же удивительное, как рассказал мне знакомый батюшка, в той женщине не было ни тени осуждения или озлобленности, только грусть.

В воскресенье говорил проповедь на тему христианской миссии. Основной смысл такой: все прихожане должны быть миссионерами. Неправильно думать, что свидетельствовать миру о творце есть обязанность одних священников. Ведь слова Христа «идти, учить и крестить» [18]относятся не только к апостолам или священнослужителям. Это призыв Бога к каждому верующему человеку.

На мой взгляд, страшной ошибкой и бедой нашей Церкви в последние годы стала «потеря» Библии. Мы проиграли сражение с сектантами за эту Книгу. Позор, что человек с Библией в руках воспринимается как сектант.

Библия православного почти всегда – в идеальном состоянии. На книге нет ни пылинки, ни помарочки – она стоит в красном углу, и все члены семьи ее «почитают». Экземпляры сектантов всегда растрепаны: в них множество закладок, страницы исчирканы разноцветными карандашами. Это говорит о главном: такую Библию читают, изучают, по ней проповедуют.

Похоже, трагические страницы нашей истории нас ничему не учат. Вот отрывок из воспоминаний Владимира Марцинковского [19]:

«Вернувшись однажды вечером домой, я нашел у себя на столе письмо, спешно вызывающее меня в Тулу для чтения лекции. Нужно было ехать в тот же вечер, так как зал был снят на завтра.

Я поспешил на Курский вокзал. У кассы стола длинная очередь. Ко мне подошел какой-то господин, предлагая перекупить у него билет (оказавшийся ему ненужным). Я отнесся к нему с недоверием, опасаясь за действительность билета, но все же взял его, и хорошо сделал – ибо, как потом выяснилось, в тот день на Тулу больше билетов не продавали.

Ехать было очень неудобно. Пришлось стоять на площадке с выбитым окном. Был мороз, дул резкий ветер. Предстояло часов семь пути, и притом ночью. От усталости и желая укрыться от ветра, я опустился на пол (место мое было как раз у открытого окна) и сел между солдатских сапог, так как вся площадка была забита красногвардейцами.

Каждый из них по очереди придерживал у разбитого окна большой грубый мешок для защиты от холодного ветра. Один из солдат похвалялся грабежами и убийствами, в которых он участвовал в дни революции. Я не выдержал, встал из своего уголка и спросил рассказчика: „разве Христос в евангелии учил так делать?“.

– А нешто мы его читали? Мы только крышку евангелия целовали… А что в ем писано, того не знаем.

Поистине, „гибель народу без слова Божия“».

Никогда не плакал на исповеди. А сегодня не сдержался – исповедовал смертельно больную молодую женщину, которой осталось жить несколько дней.