А Крамер: Трое раввинов в лодке

Раввин поднял руку.

— Приведи козу в дом!

Покачивая головой, бедняк пошел домой и привел козу в дом. Через три дня он снова прибегает к раввину.

— Ребе, привел я козу. Это какой-то кошмар! Теперь стало совсем невыносимо! Ну что мне теперь делать?! Я в полном отчаянии.

— А куры у тебя есть? — спрашивает раввин.

— Есть, три. А что?

— Принеси их в дом.

— Ой, только не это, ребе!

— Не спорь со мной. Делай, как я сказал.

Несчастный приносит и кур в дом и целую неделю мучается, а потом приходит к раввину и с плачем говорит:

— Я больше так не могу, ребе.

— Выведи на двор козу, — сказал раввин.

Отчаявшийся бедняк так и сделал.

— Немного лучше, ребе. Но эти грязные куры, когда в доме семь человек…

— Выкини на двор и кур.

На следующее утро человек приходит, весь сияя.

— О, ребе, мудрей тебя нет человека на целом свете! Теперь у меня дома — настоящий рай!

Дело происходит в России, в поезде, идущем в Москву. В купе сидит раввин. На одной из станций в купе входит молодой человек и садится напротив раввина. Раввин начинает размышлять:

«Этот молодой человек — не из крестьян. А раз нет, то, скорее всего, он из этого района. А раз из этого, то должен быть евреем. Интересно, зачем же он едет в Москву? Он же наверняка не торговец. У него нет с собой чемодана с образцами товара. И еврей не поедет в Москву такой разодетый, если у него нет там особых дел, да тем более в пятницу утром. Ему ведь придется остаться на субботу. Если он только не живет в Москве, он так не поступил бы. К тому же, хотя он и разодет, он не похож на жителя большого города. По-моему, это, скорее, кто-то важный из сельской местности. А-а, понял! Он вообще едет не в Москву. Тут недалеко от города есть маленькое местечко, Пуповка. Вот он куда едет, навестить кого-то! А сколько же зажиточных еврейских семейств в Пуповке? Только две. Это Черновы и Элькины. Элькины — не того пошиба, к ним он не поедет. Значит, он едет к Черновым если он не сам один из них. Но я так не думаю, что он Чернов. Те все темноволосые, а у него светлые волосы, чуть ли не как у немца. Но тогда что ему делать там? Да к тому же в субботу? У Черновых — только дочери, значит, это может быть зять. Но если зять, то на какой же из дочерей он женат? Обе замужем. Элька, я слышал, вышла за выпускника университета, Когана из Будапешта. Мария, вроде бы, замужем за крупным торговцем. Значит, это муж Эльки. А это предполагает, что он очень религиозный человек. Но если он из Будапешта, а там тот ещё антисемитизм, то он уже больше не Коган. Он наверняка поменял фамилию. Официально, разумеется. Что же по-венгерски соответствует Когану? А-а, Ковач. Но если он поменял фамилию, значит, он что-то из себя представляет, там всем подряд не будут менять фамилию. Но какое же положение он занимает? Он ведь ещё так молод. А-а, защитил докторскую диссертацию в университете, точно. Значит, доктор».

Раввин поворачивается к молодому человеку и с улыбкой говорит:

— Здравствуйте, доктор Ковач.

— Здравствуйте, ребе, — отвечает изумленный молодой человек. — Но откуда вы знаете мое имя?

Раввин пожал плечами.

— Ну это же так очевидно.

Молодой выпускник варшавской школы раввинов собирается ехать принять приход в Чикаго. Приходит он к раввину, большому знатоку Талмуда, чтобы тот ему посоветовал, как ему обращаться со своими американскими прихожанами, особенно с молодежью из йешивы (академия талмудистов). Опытный раввин два часа рассказывает ему о премудростях преподавания.

В конце раввин встает, кладет ладонь на голову своему ученику для заключительного благословения и напутствия.

— У тебя пойдут дела, сын мой, если ты запомнил все, что я сказал тебе. Плюс ты должен одолеть ещё одну область знаний, особенно близкую сердцам учеников йешивы — ты должен научиться играть в бейсбол.

— Ребе, зачем Бог создал гоев?

— В своей безграничной мудрости он знал, что надо же будет кому-то покупать и в розницу.

Раввин и священник методистской церкви оказались в самолете рядом. Симпатичная стюардесса подходит к ним и предлагает:

— Не угодно ли коктейль?

— А почему бы и не выпить? — первым откликается раввин. — Мне, пожалуйста, «мартини», сухой.

— Благодарю вас, сэр. А вам, ваше преподобие?

Священника-методиста аж передернуло.

— Да я скорее пойду на супружескую неверность, чем дотронусь до спиртного, моя дорогая!

— О, мисс, — спохватывается раввин. — Раз тут можно выбирать, то мне то же, что и ему.