Ярослав Гашек: «Борьба за души» и другие рассказы

«Почтеннейшая публика! Перед вами один из самых страшных и величайших извергов, которые когда-либо восседали на королевском троне. Этот король-подлец, физическое уродство которого превратило его в кошмарное чудовище и страшилище, купавшееся в крови бесчисленного множества своих жертв и коварством и кровожадностью своей повергавшее в ужас самого Шекспира, этот королевский выродок был высушен, каковым ныне в виде мумии, сиречь законсервированным, предлагается вниманию почтенной публики…»

— Потом этого Ричарда III, — напомнил я, — у нас конфисковал один окружной начальник.

— Но из этого явствует, — мудрствовал далее Местек, — что на свете нет ничего невозможного. Бьюсь об заклад, что добрая половина человечества кормится жульничеством всякого вида и свойства. Сейчас для нас самое важное — придумать что-нибудь новенькое, что показать публике. Преподнести ей, так сказать, небольшой сюрпризик. И так заморочить голову, чтобы каждый сам нам делал рекламу. Показать им что-нибудь…

— Да бросьте вы это свое «показать да показать», — произнес я, чертя палкой на песке. — Зачем это «показать». Надо идти дальше. Вы меня понимаете? Ничего публике не показывать!

— Хоть какой зряшный камешек… — жалобно откликнулся Местек, — я всегда что-нибудь показывал.

— Никаких камешков! — сказал я решительно. — Это идиотизм. Старая школа. Я вам говорю, мы вообще ничего не будем публике показывать! В этом-то и будет вся соль. В этом будет наш сюрприз. Вот вы говорите «хоть бы камешек», как это делалось прежде. А как это делалось? Объявлялось: «Этот камень с Марса». Публика уходила под впечатлением, что что-то видела. Сюрприза никакого! Но когда она не увидит совсем ничего, вот тогда впечатление будет полным, с сюрпризом. Смотрите! — Я вычертил на песке план. — Балаган будет круглый, просторный. Без окон, без дыр в крыше. Темень должна быть кромешная. Два входа, оба занавешены. Один спереди, через который публика входит. Второй служит выходом, это задний. Огромные анонсы: «Невиданно — неслыханно! Сюрприз, который не забывается! Только для взрослых мужчин! Женщины и дети не допускаются! Солдаты платят половину!»

Публику мы пускаем по одному, через короткие промежутки. Я перед балаганом зазываю народ и продаю билеты. Вы — внутри, в полной темноте. Как только кто-нибудь входит в балаган, вы, не говоря ни слова, хватаете его за штаны и за шиворот и выкидываете через задний выход на улицу. Небольшая доступная плата за вход, и вы увидите, что никому не будет жалко отдать за это пару монет. Ручаюсь, что люди желают один другому всяческих пакостей и еще сами нам будут делать рекламу и подбивать своих ближних, чтобы те тоже увидели «сюрприз, который не забывается», что это потрясающая штука! Наш аттракцион будет давить на психику!

Некоторое время Местек колебался. Но не сам принцип нового развлекательного предприятия поверг его в сомнение. Ничуть не бывало. Местек, наоборот, хотел его еще более усовершенствовать.

— А недурно бы, — предложил он, поразмыслив, — огреть еще при этом каждого по спине плеткой… Сюрприз был бы еще больше!

Против этого я категорически возражал. Это будет нас только задерживать. Вся процедура должна проходить с молниеносной быстротой. Человек входит в темноту и, не успев опомниться, тут же вылетает вон. В этом вся соль, настоящий сюрприз, а не суррогат. Дело совершенно реальное! Мы не обещаем ничего такого, чего не можем предоставить. Обещаем аттракцион и даем аттракцион. Никто не смеет нас упрекнуть в обмане.

Наше «реальное дело» привлекло к себе колоссальный интерес. Сперва мы разбили свой балаган в Бенешове, где для этого были все условия: гарнизон, любопытная публика. Я заказал афиши, отвечающие надписям на балагане:

Пикантно!

Только для взрослых мужчин!

Грандиозный сюрприз!

Никогда в жизни не забудете наше заведение!

Без надувательства! С ручательством!

Доступная плата за вход — всего 20 геллеров, анонсы, загадочность таинственного пикантного аттракциона только для взрослых мужчин, — все это, как магнитом, притянуло к нашему балагану широкие массы взрослых мужского пола, штатских и военных. В толпе можно было видеть шестнадцатилетних подростков, полных решимости на вопрос, сколько им лет, ответить «сорок» или даже «пятьдесят». Лишь бы попасть на аттракцион!

Мы начали в шесть. Первым был какой-то толстый господин, который ждал уже с пяти часов, чтобы с быстротой молнии пролететь через наш балаган и вновь очутиться на свежем воздухе с другой стороны.