Наталья Костюк: Детдомовские рассказы

— А Колька? — разочарованно протянул кто–то из мальчиков.

Светлана Анатольевна не досадовала на Кольку. Но в воспитательных целях — и это было очевидно для всех — вовсе без последствий оставлять его проступок было никак нельзя.

— Так, дети, уходим! — повторила она, — а Невдах останется здесь на всю ночь. Будет спать на скамейке — среди белых снегов.

— И гуду! — взвыл Колька. — И гуду босэ!

Но дети, уходя, шумно радовались его беде. Товарищу своих недавних игр они на прощанье желали спокойной ночи и стращали его бабаем. Колька колотил ногами по скамейке и истошно выкрикивал своё «И гуду!». Расстояние между ними росло. И только Феодосий всё ещё оставался на дорожке, ведущей к скамейке. Застыв на месте, он не сводил с Невдаха тревожных глаз.

— Ватоливна, мы сейчас уйдем? — несмело спросил он.

— Да, — не колеблясь, ответила воспитательница.

— И Колька останется один? — испытующе заглянул он ей в глаза. — Совсем один? На снегу?

Светлана Анатольевна пристально всмотрелась в два чистых озерца голубых его глаз.

— Ты хочешь забрать Невдаха, Федя? — прошептала, чтоб никто не слышал, она.

— Да! — распахнул он немыслимые свои глаза и, не дожидаясь разрешения, бросился к скамейке.

Светлана Анатольевна смотрела, как он бежал по дорожке, семеня маленькими ногами, и зубами развязывал тесёмки на Колькиных варежках; как отрясал снег с его зимних ботинок и помогал взбираться по обледенелым ступеням главного входа.

— Ты не думай, ты не думай — уже всё! — как мог, утешал он Кольку и, торопясь отвлечь друга от печальных воспоминаний недавнего прошлого, взахлёб рассказывал ему о плотнике Игениче, о телеинтервью, о рыжей пушистой белке, по–хозяйски обосновавшейся на старой ели под самыми окнами группы «Зайчики». Колька, привычно разместив во рту высвобожденные из варежек пальцы, не сводил с Феодосия счастливых влюблённых глаз.

В стылом чернеющем пространстве бесшумно падал снег. В призрачном свете одинокого фонаря было видно, как на опустевшей игровой площадке детские качели, песочницы и скамьи таинственно обретали странные, неземные очертания.

[1].za polskich czasów. (польск.). польских времён, т. е. тех времён, когда Западная Белоруссия до 1939 г. входила в состав Польши (прим. автора).

[2] ЗПР. задержка психического развития (прим. автора).

[3] Няхай (белорусск.) — пусть