Н. Денисов - Пожароопасный период

Так в чем же дело? Плановые учения? Возможно! Но вечером помполит сообщил новость: вчера в японском порту Осака сгорел советский туристический теплоход «Приамурье». Погибло десять человек, более двадцати получили тяжелые травмы, ожоги.

Был я в этом порту в 84 году, представляю. И понимаю, что «грянул очередной гром» и русский мужик начал креститься. Так вот откуда тревога на борту. Вероятно, получен циркуляр из пароходства.

Но мореманы были б не мореманы, если б кто-то по сему поводу не рассказал трагикомическую «аналогичную» историю. Вот она вкратце. В иностранном порту горел наш сухогруз. Команда растерялась, чуть ли не паника. А капитан бегает по судну с огнетушителем, когда должен стоять на мостике и командовать тушением пожара. А помполит спасает огромный стенд с членами Политбюро. Вытащил-таки по трапу на иностранную пристань, положил стенд «лицом вниз», выставил охрану из матросов.

…Все ближе экватор. Влажный теплый ветер.

– Сколько можно ехать? Едем, едем.

– Едем уже полмесяца. Как поется в песне: «Не видно нигде берегов», – подхватывает начальник рации.

Мы выходим из салона, где только что посмотрели фильм под названием «Вторая попытка Виктора Крохина». Так и не поняли: где же – первая?

Криков приглашает на чай, на ежевечернюю нашу травлю, а я еще успеваю подняться в рубку, где вахтенный штурман Ваня Гриньков сообщает мне, что завтра утром часов в одиннадцать будем пересекать экватор. Понятно, что традиционных празднеств не будет. Мы с доктором еще днем подкатывали несколько раз к капитану, намекали, мол, так и так – будем проходить экватор. «Ну и что?» – сказал Ламшаков, – Эка невидаль. Ну по трансляции объявим, я вам обещаю!»

Вот и все!

Зато начальник рации Борисовец «на полном серьезе» вешает мне на уши лапшу, рассказывая про какие-то «буйки», будто бы обозначающие линию экватора. Я подхватываю настроение начальника и в тон ему отвечаю, что, мол, на экваторе никаких буйков нет, а просто он покрашен в красно-зеленый цвет. Ха-ха! Но все-таки что нужно делать на экваторе? А надо просто подпрыгнуть на месте, чтоб не задеть экватор ногами, когда будем переваливать в Южное полушарие.

Близко экватор, близко. И воздух и океан, как бы загустели до солидольной вязкости. Лениво перекатывается зыбь, лениво выстреливают от бортов летающие рыбки. Душно на палубах. Одно удовольствие – спуститься в машинное отделение, где на Центральном посту, под струями кондишена, блаженствуют кто-то из вахтенных механиков. Или в хозяйстве токаря и слесарей-ремонтников можно услышать байку о том, что в таком-то году на экваторе в шубах ходили.

– Прямо-таки и в шубах?

– Голову даю на отруб, было такое время.

А что делать в долгом рейсе, если не украшать его такими историями, когда все идет вроде бы гладко, без приключений. Как-то заикнулся о приключениях капитану. «Нет уж, упаси бог! У меня Устав и инструкции. А приключения – это у Жюль Верна!»

– Не надо приключений! – говорит мне и электромех, ероша свой жесткий рыжеватый чуб, – Историй у меня и так хватит, хоть из каждой рассказ пишите. Вот, например, характерная и показательная для флота – «мордой в салат».

История давняя. Главный герой ее теперь капитан. А тогда только пришел после училища на пароход в первый рейс. Как наш Ваня. Экипаж был спаянный, а тут: кто такой и чем он дышит? Надо «приравнять» его, чтоб не возникал в любой ситуации.

Ну, собирается у капитана застолье: «Старик, в честь вступления в должность, в честь первого рейса, положено. «Ване» подливают, произносят тосты и усиленно следят, чтоб довести его до кондиции. Довели – «мордой в салат». Утром «Ваня» мается с похмелья, а к нему с разговором: «То было вчера, что ты творил, старик! «Старик» пугается и лихорадочно вспоминает, что «было»? «Да я, да, ребята». «Ничего, старик, бывает, ну с кем не бывает, забудем!». И «Ваня» на крючке, «мордой в салате», попробуй пикни что против.

Другая история, которую записываю в тетрадку, о попытке компрометации первого помощника. «Любят» первых на судах, ах, «любят»! Помполит и буфетчица – это прямо-таки фольклорные персонажи! Вроде ,Иванушки-дурачка да Василисы Прекрасной!

В столовой экипажа крутили кино. Первый поднялся к себе в каюту. И следом за ним делегация: секретарь парторганизации и профорг. «Иван Иванович, мы к тебе с серьезным разговором». «Ну, присаживайтесь, поговорим». Тут раскрывается дверь спальни и на пороге взлохмаченная, совершенна голая буфетчица. «Ваня, гони их к черту, я давно уж жду тебя, как договорились!» Немая сцена! Потом: «Иван Иванович, а мы-то считали, что Вы наша нравственная и моральная основа, фундамент. Да как же так?» А на пороге уже капитан: «Что происходит?»