Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

Однажды Ира под музыку выполняла вольные упражнения, Обухов внимательно следил за ее комбинациями. Рядом стояла хореограф Татьяна Алексеевна. Наблюдая за Ирой, она заметила то, что ускользнуло от Обухова. Когда Ира закончила вольные и села отдыхать, Татьяна Алексеевна повернулась к нему,

— Константин Петрович, вы ничего не заметили?

— А что именно?

— В следующий раз, когда Ира будет делать вольные, обратите внимание на ее улыбку. От ее улыбки мурашки по спине бегают. Если бы судила ее я, за такую улыбку балл бы сняла.

Тот ничего не ответил, но немного погодя крикнул:

— Ира, давай еще разок!

Ира начала свои вольные. Обухов смотрел на ее лицо. От той естественной знаменитой Ириной улыбки, которая покоряла судей, не говоря уже о зрителях, и следа не осталось. На ее лице была улыбка искусственная, словно приклеенная или взятая напрокат с чужого лица.

Когда Ира закончила вольные, Обухов повернулся к Татьяне Алексеевне.

— Да, ты права. С такой улыбкой не расположишь судей.

Он замолчал и некоторое время задумчиво смотрел на Иру. Та массажировала уставшую ногу.

— Татьяна, а что если мы заменим музыку? На такую, которая сейчас ей нужна?

Та неопределенно пожала плечами.

— Надо у нее самой спросить.

Обухов подозвал Иру.

— Ира, тебе эта музыка нравится?

— Нет.

— А какую бы ты хотела?

— Мне нравятся испанские мотивы.

Обухов повернулся к Татьяне.

— У нас есть испанская музыка?

— Не знаю. Надо поискать.

Спустя два дня специально для нее подобрали музыку испанского композитора де Фальи «Любовь-волшебница». Дали ей послушать. Музыка была эмоциональная, она начиналась плавно и медленно, но потом неожиданно взрывалась.

Ира входила в музыку. Глаза ее зажглись, она выбежала на ковер. В такт музыке стремительно понеслась по ковру, свои вольные упражнения она превратила в зажигательный танец. Обухов с облегчением вздохнул. Ира нашла музыку, которая отражала ее душевное состояние.

В середине декабря Обухов позвонил в Москву старшему тренеру сборной СССР и попросил, чтобы Наумову допустили к Кубку СССР. Кныш явно был удивлен тем, что Наумова вернулась в большой спорт, и засомневался, что она сможет выступить на уровне мастера спорта международного класса и тем более составить конкуренцию молодым гимнасткам. Обухов убеждал его, не жалея своего красноречия, и Кныш после долгих колебаний дал согласие.

Обухов сообщил Ире, что в марте следующего года их приглашают участвовать в розыгрыше Кубка СССР. Он думал, что Ира от радости бросится ему на шею, но вместо этого она озабоченно сказала:

— Надо основательно подготовиться, чтобы не опозориться.

Постепенно Обухов стал увеличивать для нее нагрузку. Но за все время тренировок Ира ни разу не пожаловалась на усталость. Он видел, что она уставала, порою сам ее останавливал и говорил, что на сегодня достаточно, но она упорно продолжала тренироваться. Обухов стал опасаться, что от такой нагрузки она подорвет свой организм, и чтобы дать ей отдохнуть хотя бы денек, пошел на хитрость и пожаловался на свою болезнь. Сказал, что завтра тренировки не будет. Каково же было его удивление, когда на следующий день он вошел в спортзал и увидел Иру. Та с Татьяной Алексеевной изучала новый элемент вольных упражнений.

Однажды во время тренировки по произвольной программе Ира предложила:

— Константин Петрович, давайте попробую тройное сальто.

Его совсем не обрадовало такое предложение.

— Ты забыла, что с Мухиной случилось?

— Нет, не забыла. Но без риска мы не победим.

— Пока я твой тренер, на такой дурацкий риск не пойду.

— Если не будем рисковать, шансов поехать на Олимпиаду у меня не будет.

— Ну и не надо. Без Олимпиады проживем. Лучше по земле ходить пешком без олимпийского титула, чем лежать прикованной к постели с этим титулом.

— А вы меня ремнями подстрахуйте, а там видно будет.

Она долго уговаривала его и все-таки добилась своего.

Тройное сальто они стали разучивать с ремнем. Но и ремни ей не помогали. Над ковром она с трудом успевала делать сальто на два с половиной оборота и падала на спину.

Однажды после неудачного приземления Обухов сказал:

— Ты никогда тройное сальто не сделаешь. И знаешь почему?

— Наверное, ногами слабо отталкиваюсь.

— Ноги ни при чем, толчок у тебя сильный. Это чертово сальто ты не сделаешь по одной причине: у тебя тело длинное, и оно, на короткое время взлетая над ковром, не успевает сделать вокруг себя три оборота. Был бы у тебя рост поменьше — другое дело… Мой тебе совет: выброси из головы этот дохлый номер, нам с тобой он не по зубам. В мужской гимнастике всего трое делают тройное сальто: японец, кубинец и наш Королев.