Ринат Валиуллин - Кофе на утреннем небе

Максим: Да, тебе нужен хороший.

Алиса: Ты же тогда ни о чём не думал, сейчас-то что засуетился? Тебе же дети и жена не нужны были, сейчас-то что? Начни сначала, выбери девушку и сразу женись, не делай так, как со мной, потому что потом девушке жить не захочется. Просто обидно, когда тебя вдруг подбирают под конец, типа, ну ладно, давай женимся. Нет?

Максим: Нет.

Алиса: А до этого дурили. Женат-разведен. Максим, я не стою такого.

Максим: Нашла таблетку?

Алиса: Я хочу быть с мужчиной, который с самого начала меня хотел, только меня. Не нашла, не искала. Не хочу. Ты убивал во мне всё. Ты убивал во мне уверенность в себе своим вниманием к другим женщинам. А сейчас я вижу, что на меня тоже смотрят, что я тоже могу крылья расправить, что я не просто домашняя дурочка.

Максим: Гуд.

Алиса: Не было действий, которые бы подтверждали, что это ты, увы. Ты однообразен.

Максим: Хорошо, я однообразен. На тебя всегда смотрели и будут смотреть. Пошли спать.

Алиса: Я хочу, чтобы на меня не только смотрели, но и любили. Но не так, а по-настоящему. Ради таких мужчин можно сделать всё, потому что только в этом случае – это действительно пара, которая будет вместе во что бы то ни стало, и мужчина всегда будет вести себя как мужчина, рядом с любимой женщиной, и она его наградит потом за это точно.

Максим: Люблю, не волнуйся, давай кофе и спать.

Алиса: Хочешь кофе покрепче, а он растворимый. Не так ты любишь.

Максим: Да какая, мать твою, тебе ещё нужна любовь?

Алиса: Женщину надо любить так, чтобы всем остальным было мучительно больно, что они так не умеют.

Иногда я выходил из себя так, что хотелось послать. Посылал телеграмму или заказное письмо. А потом, конечно, жалел. Жалел того, кого послал. Мы в ответственности за тех, кого посылаем.

Мы поужинали. Этой еды мне показалось мало и я, скользнув сквозь полы лёгкого женского халата, положил свою руку между её ног.

– Пустишь?

– Я слышу, как у меня бьётся там пульс.

– Это я своим сердцем стучусь к тебе.

– Ко мне в друзья.

– Думаешь, с этого начинается дружба?

– В Швеции с этого.

– Да?

– Там надо сначала переспать, а уже потом заводить отношения.

– Ну правильно, надо же проверить, насколько этот или эта заводит.

– Ты что, жила в шведской семье, ты мне ничего об этом не рассказывала, – начал я нарочито медленно убирать свою руку.

– Да, жила, – положила она свою ладонь на мою, пока та не ускользнула. – Я была в Швеции ещё будучи школьницей по обмену.

– И тебя сразу поставили в известность?

– Да, нет, это я уже после узнала. Помнишь, как было у Лили Брик об этом что-то.

– По-моему, у Цветаевой. Что-то типа: «Как вы можете меня любить, вы же ещё не спали со мной».

– У Брик тоже что-то было, но я не помню. Вот женщина, гуляла себе почём зря, но при этом никто не звал её шлюхой.

– Может, и звали, но к таким, я думаю, она не ходила.

– Опять тарелки на кухню пошли, – насторожилась недовольно Алиса.

– Да ладно тебе, одной тарелкой больше, одной меньше.

– А он останется у нас?

– Кто?

– Дима, – опёрлась на локоть Алиса. – Кто ещё? Бедный мальчик, ему всё это слушать.

«Сейчас трахаться будут, думают, что я ничего не слышу. Слышу, конечно, всё слышу, всё вижу, всё чувствую, я только делаю вид, что мне по барабану. Хорошо быть взрослым: привёл домой молодую и трахай её сколько хочешь. Только эта не в моём вкусе. И мать вслух ревнует: Что в ней такого? Что он в ней нашёл?» – У них ещё до фига скилов. Вован, не мог быты скрафтить мне грин? Помойте меня. Клёво. – «Но это его дело. А мать жалко. Она до сих пор его любит, дура. Нашла бы мужика себе где-нибудь за границей, я бы с ней туда уехал. Английский у меня есть. Она думает, что тупой, и кроме как играть, ни на что не способен. Задрот, ну они сами взрослые не задроты, утром – на работу, вечером – к компьютеру или к телевизору, и так вся жизнь, не считая выходных, там вообще сплошной ящик. Они не понимают, что ХП не бесконечно. Ну, пусть мать думает так. Ей же надо о чём-то думать тоже». – Я тут колечко с – 6 % пения скрафтил, не надо кому? Сколько у тебя ХП осталось, Вован? Дай оружия. Молодчик. Ещё есть? Они тут со всех сторон. Хорош флудить. Ну, прикрой, ну! Меня убили. Вот ты кидала. Лучше бы вообще не играл. Да пошёл ты. Пока ты там флудил, меня убили. Ладно, пойду что-нибудь поем.

– Он играет, у него наушники, вместо берушей, – слышали мы, как Дима прошёл на кухню и открыл холодильник.

– Мои беруши – это ты.

– А может, всё же наушники? Я думал, я твоя песня.