Харуки Мураками - Возникновение замысла [litres с оптимизированной обложкой]

Мэнсики поставил чашку на блюдце и, разглядывая ее узор, о чем-то задумался. Затем сказал.

– Вам приходилось видеть этих самомумифицированных монахов?

Я покачал головой. Мэнсики сказал:

– А мне приходилось их видеть несколько раз. Молодым я путешествовал по району Тохоку, заезжал в разные храмы. Так вот в некоторых мне показывали эти добровольные мумии. Почему-то их много на севере страны, особенно – в префектуре Ямагата. Выглядят они, прямо сказать, совсем не привлекательно. Возможно, я не настолько набожен, но не испытывал при виде мумий какого-либо благоговения. Все какие-то маленькие, сморщенные. Простите за кощунство, но по цвету кожи и по ощущению больше напоминают вяленую говядину. По сути, плоть – лишь временное пустое пристанище. По крайней мере, добровольные мумии учат нас именно этому. Как бы мы ни лезли из кожи вон, в лучшем случае станем чем-то вроде вяленого мяса.

Он взял в руку начатый бутерброд с ветчиной и разглядывал его, точно какую диковину. Будто видел бутерброд впервые в жизни.

А потом сказал:

– Ну, что, перерыв на обед закончился. Подождем, когда разберут тот каменный пол. Тогда все и прояснится.

В четверть второго мы вернулись в заросли к раскопкам. К тому времени люди покончили с обедом и уже возобновили работу: вставили в щели между плитами железные скобы, и экскаватор пытался приподнять одну, зацепив за продетый сквозь скобы трос. Затем работники опять набрасывали трос, и экскаватор подтягивал плиту дальше. Времени уходило немало, однако плита с каждым разом продвигалась, постепенно смещаясь в сторону.

Мэнсики о чем-то оживленно разговаривал с бригадиром, но вскоре подошел ко мне.

– Плиты оказались не такими толстыми, как мы опасались. Справятся. Осталось недолго, – заверил он. – Но под ними, похоже, решетчатая крышка. Из чего она – пока непонятно, но поддерживала плиты. Теперь предстоит, полностью сдвинув плиты, убрать и эту решетку. Получится или нет, пока не знаю. Интересно, что там под ней. Но повозиться и с ней придется, а мы пока можем вернуться в дом: как закончат, нам сообщат. Ну что, пойдемте? Здесь пока делать нечего.

Мы вернулись в дом. Там, чтобы занять свободное время, можно было бы поработать над портретом, но какая уж тут живопись: нервы мои были на взводе, пока в зарослях шли работы, а из головы не шел каменный пол из древних камней да решетчатая крышка под ним. Все в точности, как и говорил Мэнсики: пока мы не разберемся с этим, вряд ли сможем заниматься портретом.

Мэнсики предложил поставить музыку, пока ждем.

– Конечно, – ответил я. – Можете поставить любую пластинку из тех, что вам по душе. А я пока на кухне что-нибудь приготовлю.

На этот раз он выбрал Моцарта. «Соната для фортепьяно и скрипки». «Танной-Автограф» выглядит просто, однако звучит глубоко и ровно. Прекрасные колонки, чтобы слушать классику и особенно камерную музыку. А как хорошо подходят под ламповый усилитель… Исполнял сонату дуэт: Джордж Селл на фортепьяно и Рафаэль Друян на скрипке. Мэнсики сел на диван и, прикрыв глаза, наслаждался музыкой. Я тоже слушал, но чуть в стороне, готовя томатный соус: у меня скопилось много помидоров, и я хотел сделать из них соус, пока они не испортились.

В большой кастрюле я вскипятил воду, обдал кипятком помидоры и снял с них кожицу. Затем нарезал их, удалил семена, хорошенько размял, после чего неспешно потушил на большой железной сковороде: с оливковым маслом и поджаренным чесноком, и не забывая снимать накипь. Пока был женат, я тоже часто готовил такой вот соус. Хоть требуется время и некоторые усилия, сам процесс достаточно прост. Пока жена была на работе, я включал компакт-диск и сам занимался стряпней. Мне нравилось готовить еду под старый джаз, и часто я слушал Телониуса Монка. «Monk’s Music» – мой любимый альбом у него. В записи приняли участие Коулмен Хокинз и Джон Колтрейн, украсив ее своими прекрасными соло. Однако готовить соус под камерную музыку Моцарта тоже оказалось совсем неплохо.

Вроде бы совсем недавно я готовил как-то после полудня томатный соус, наслаждаясь необычными мелодиями и аккордами Телониуса Монка (после разрыва с женой еще не прошло и полгода), но теперь мне казалось, что это было так давно: похоже на незначительный исторический эпизод, о котором мало кто вспомнит. Вдруг я подумал: чем сейчас занимается жена? Живет с другим мужчиной? Или по-прежнему коротает дни одна в квартире на Хироо? Как бы там ни было, в эту минуту она должна быть в своей конторе. Интересно, насколько отличается ее прежняя жизнь со мной от нынешней без меня? И насколько сильно ей интересны эти различия? Я хоть и старался об этом не думать, но отказаться от мысли не мог. И еще – интересно, считает ли она дни, проведенные вместе со мной, такой же весьма давней историей?