Карен Уайт - Между прошлым и будущим

– Она о том, что тяготы жизни вовсе не означают, что ваше сердце должно перестать чувствовать красоту. Благодаря испытаниям вы учитесь петь новую песню своей судьбы.

Я взяла старушку за руку и сжала ладонь, разделяя с Хеленой боль по потерянным годам жизни и сожаление о сделанном когда-то выборе, об ошибках, которые, как мы думали, невозможно было исправить. Мой взгляд упал на фотографии, и тут я вспомнила слова, которые когда-то произнесла Хелена.

– Вы вроде бы упоминали, что Бернадетт хотела составить для Джиджи альбом с фотографиями?

– Да. Но она умерла до того, как успела это сделать.

Я улыбнулась.

– Но у вас-то времени предостаточно. Кстати, и у меня тоже. И у самой Джиджи. Мы можем заняться этим вместе. Вы будете рассказывать все эти истории Джиджи, а я их запишу, и мы вставим фотографии в альбом и приложим к ним текст, чтобы Самюэль, Бенджамин, Гюнтер и все остальные никогда не были забыты. Джиджи должна унаследовать это достояние. И, поверьте, ей есть чем гордиться.

Глаза Хелены затуманились, и она часто заморгала, а я наблюдала, как она старается взять себя в руки.

– Ну если Джиджи примет в этом участие, то придется купить альбом с розовой обложкой.

Я сделала вид, что обдумываю это предложение.

– Не исключено. Надеюсь, нам несложно будет найти нужную расцветку.

Мы рассмеялись в один голос, и звук нашего смеха поднялся через стекло веранды в утреннее небо, где, раскинув крылья и купаясь в теплых солнечных лучах, парила большая белая цапля.

Хелена снова взяла в руки фотографию Гюнтера и откинулась на спинку стула, разглядывая ее.

– Мне так хотелось стать женой мясника, – со вздохом сказала она. – Мне бы нравилось жить на берегу озера Констанца и в разгаре лета любоваться вечными снегами на вершинах Альп. Думаю, я была бы счастлива там.

– А сейчас вы счастливы? – спросила я, повторяя вопрос, который однажды задал мне Финн и на который я так и не смогла тогда ответить.

– Да, думаю, сейчас я счастлива, несмотря ни на что. Или, вернее, буду счастлива, когда Джиджи вернется домой. Все мои ошибки и мой выбор, который я когда-то сделала, привели меня сюда, на остров Эдисто. К Финну, Джиджи и к вам, Элеонор. Как я могу считать, что моя жизнь не исполнена благодати?

Она осторожным движением положила в корзинку фотографии Гюнтера и Самюэля, а потом начала собирать другие фотографии, Библию, серебряную шкатулку и ключ. Затем я взяла крышку и закрыла корзинку – «Хранителя тайн», пусть тайн там больше и не осталось.

Было еще темно, когда я проснулась. Рядом раздавалось ровное дыхание Финна – мы приехали вместе после того, как навестили Джиджи. Мы молча поднялись по лестнице, но на сей раз он повел меня в мою спальню, так как не хотел провести еще одну ночь на узкой односпальной кровати. Я долго смотрела на него спящего, вдыхая его запах, а потом осторожно выскользнула из постели, стараясь не потревожить сон Финна, ведь ему так давно не удавалось выспаться.

Натянув футболку, я прошла через темную комнату в коридор и направилась в спальню Бернадетт. Я и проснулась-то от мысли о медном ключике, который Хелена уронила на каменную скамью, когда мы с ней были на кладбище, – ключе от запертого отделения шкафа, где Хелена прятала свое письмо.

Но ведь Бернадетт обнаружила письмо за несколько месяцев до смерти и, пока готовилась свести счеты с жизнью, собирала все памятные вещи в соломенную корзинку, поместив ключ в потайной карманчик в крышке, а потом спрятала корзинку под кроватью. Почему же дверцы шкафа все еще были заперты?

Я открыла дверь, очень осторожно закрыла ее за собой, а затем включила свет. Небольшая люстра осветила комнату слабым желтоватым светом, который даже не доходил до шкафа у дальней стены.

Хелена попросила меня спрятать корзинку в комнате Бернадетт до приезда Джиджи, до того момента, когда мы вместе начнем составлять памятный альбом. Корзинка стояла на тумбочке рядом с пустым стаканом, который я увидела, когда в первый раз пришла сюда, а я старалась не думать о женщине, умершей в этой самой комнате, и о ее сестре, которая хотела последовать за ней.

Я сняла крышку корзинки и увидела наверху ключик, лежащий между Библией и серебряной шкатулкой с четками. Я взяла его и подошла к шкафу, чувствуя в комнате чье-то незримое присутствие, словно кто-то направлял мои действия.

Ключ легко попал в замок, и я потянула за ручки обеих дверей, распахивая их. Я отстранилась, чтобы слабый свет мог попасть в темное пространство, и увидела конверт. Я вытащила его и долго рассматривала, словно все это происходило во сне и конверт в моей руке лишь чудился мне.