Карен Уайт - Между прошлым и будущим

Я посмотрела ей в лицо, стараясь не моргать, хотя чувствовала, как кровь приливает к щекам. Воцарилось молчание. Я ждала, что же произойдет дальше, и изо всех сил старалась не показать своего волнения.

Хелена опустила глаза и принялась рассматривать фотографии на столе.

– Остается надеяться, что вам пригодились все эти приемчики из библиотечных любовных романов, которые вы мне с таким энтузиазмом читали.

Мои щеки запылали еще больше.

– Я… я… – Мне было нечего сказать, и я замолчала.

– А что? Я, между прочим, вовсе даже и не против. Финн мог сделать и гораздо худший выбор, с него станется.

Я закатила глаза, но Хелена уже переключила внимание на корзинку. Она сунула в нее руку и извлекла серебряную шкатулку с четками и Библию, достала еще несколько фотографий и начала их просматривать, пока не остановилась на фотографии неизвестного малыша. Хелена протянула ее мне.

– Это и есть Самюэль.

Я невольно улыбнулась при виде ангелоподобного ребенка с темными волосами, который улыбался во весь свой беззубый рот, и мое сердце сжалось от боли, словно я знала его и горевала о нем целых семьдесят лет.

– А это Гюнтер, – сказала она, протягивая мне фотографию молодого солдата в военной форме.

– Знаю, – сказала я. – Мы с Джиджи нашли корзинку, и я видела имя, написанное на обратной стороне.

Она посмотрела мне в глаза, ничего на это не ответив, а потом продолжила раскладывать старые фотографии, позволяя им падать на стол, словно осенние листья.

– Боюсь, когда я умру, все эти воспоминания исчезнут, как и истории жизни этих людей, как будто они никогда и не жили.

Я на секунду задержала дыхание, собираясь с духом, чтобы задать еще один вопрос.

– Значит, Финн ничего не знает?

Хелена покачала головой:

– Конечно, не знает. Мне было слишком стыдно признаться ему. Я знаю, что он очень переживал из-за самоубийства Бернадетт. Он сделал все, что мог, чтобы почтить ее память, и поэтому не дал просочиться в прессу слухам о самоубийстве. Но я не могла признаться ему, почему она это сделала. Прошло так много лет, и я уже свыклась со всей этой ложью. Магда и Бернадетт унесли наши тайны в могилу.

Я с облегчением вдохнула, зная теперь, что Финн понятия не имел обо всей этой истории, но в то же время испытала глубокую грусть. Я покачала головой.

– Нет, Хелена. Воспоминания не будут потеряны. Расскажите все Финну. – Я закрыла глаза, вспоминая слова, которые произнесла Ева. – Вы же умная, сильная, красивая и отважная. Ваша история должна сохраниться для семьи, ведь это то, чем когда-нибудь будет гордиться Джиджи, источник силы для нее. – Наши взгляды снова встретились, и я увидела в ее глазах новые тени, словно облака, закрывающие солнце.

– Мне бы хотелось, чтобы именно вы рассказали все Финну. Я бы сделала это сама, но, боюсь, у меня уже не будет возможности. Мне бы не хотелось отнимать его внимание в столь сложное время.

Я взглянула на нее с удивлением.

– Я, конечно, расскажу ему, если вы хотите. Но у вас достаточно времени, чтобы самой все ему поведать. И разве вы забыли о том, что Джиджи уже прикидывает фасон розового платья, в котором вы будете щеголять на ее свадьбе!

На ее лице промелькнула слабая улыбка, но глаза наполнились слезами.

– И все же я считаю, что будет лучше, если ему все расскажете вы. Я боюсь увидеть разочарование и боль в его глазах, а у меня на этой земле уже не так много времени, чтобы суметь это забыть. – Она похлопала меня по руке прежде, чем я смогла возразить. – Благодарю вас, Элеонор. За все, что вы для меня сделали.

– За что? – искренне удивилась я.

– За то, что заставили меня рассказать свою печальную историю. Ваша сестра на днях произнесла такие замечательные слова. Что-то насчет шансов на новую жизнь, которые существуют везде и всегда, стоит только задаться целью их найти. Все, что случается с нами, не имеет никакого значения, если никто не извлекает из этого никаких уроков. А еще за то, что терпеливо выносили мою грубость, а я ведь просто хотела заставить вас снова играть на пианино. Признаюсь, сначала мне было безумно тяжело слушать, как вы играете, ведь вы так напоминали меня в молодости – я тоже воспринимала музыку сердцем. Но это ваша собственная история, и вам тоже нужно было ее рассказать, чтобы исцелиться.

– И какова же моя история?

Хелена посмотрела через стекло веранды на реку, которая всегда стремилась к океану, казалось, она существует вечно, и даже безжалостное время не властно над ней.