Жауме Кабре: Голоса Памано

— Не знаю, — ответила моя любовь, то есть ты, — но она вышла у меня из самой глубины души.

Такое у нас было начало, и вначале я поцеловала тебя в лоб прямо перед картиной, после того как ты столько дней покрывал меня поцелуями с помощью кисти. Как могло случиться, что потом ты предал меня? Почему ты вынудил меня встать между стеной и шпагой, мой вероломный негодяй?

Она готова была разрыдаться, слушая, как люди отодвигают стулья, а священник что-то говорит о великом дне и охвативших всех нас эмоциях. Ты видишь это, Бог? Теперь он Блаженный: я победила. И могу умереть, когда ты пожелаешь этого. А пока сей час не настал, любовь моя, я посвящу все свои силы тому, чтобы возвеличить тебя в глазах людей даже вопреки воле Бога.

Элизенда Вилабру нежно прикоснулась к половинке крестика, что висела у нее на груди, и подумала любовь, что движет солнце и светила.

D. E. P. [1] Descanse en paz — покойся с миром.

Никто не знает, когда придет конец несчастью. Ты ведь даже до больницы не доехала, бедняжка. Всякий раз, когда по ночам, в тиши бессонницы, я услышу далекие голоса Памано, я буду думать о тебе. Тебя долго искали и в конце концов нашли в болоте Сант-Антони: тебя, твои страхи и твой старенький «ситроен». Твоего кота я оставил у себя; кстати, ты так мне и не сказала, как его зовут. Тина Брос, тысяча девятьсот пятьдесят пятый — две тысячи второй. Я пришел слишком поздно, чтобы помочь заполнить пробел и придать смысл черточке между твоими двумя датами. Кота я назову Незнаюкактебязовут. Я так давно не плакал, Тина. А ты знаешь, я ведь уже начинал питать иллюзии?

Матадепера, 1996–2003

Descanse en paz — покойся с миром.