Эбрахим Голестан - Тайна сокровищ Заколдованного ущелья

– Правильно делаешь, что боишься. Я давно раскусил, что тут героин замешан. Кто с тобой в деле, говори!

Когда чайханщик понял, что перед ним не джинн, а жандарм, он проглотил слюну, сжался, но ничего не ответил.

Жандарм, потеряв терпение, шевельнулся, сделал шаг вперед, раздраженно рявкнув:

– Ты что, немой? Говори! А вы – выходите наружу!

Он не знал, что внутри пещеры нет никого, кто мог бы выйти наружу… Староста же там, наверху, наоборот, собирался лезть внутрь. Этого жандарму тоже не дано было знать. В сущности, староста тоже не больно много знал и не так-то уж хотел спускаться – только консультация с четками побудила его на такое предприятие. Дело оказалось трудным. Ему никак не удавалось, согнувшись, упереться руками в противоположные стенки колодца – мешал большой живот. Староста вынужден был сесть (а точнее, брякнулся на задницу), потом он, ерзая, пододвинулся к устью колодца, спустил ноги в шахту, затем сполз туда до половины, так что смог упереться локтями, а потом медленно заскользил вниз. Тут из глубины пещеры послышался голос чайханщика.

Страх, чайханщика развеялся, к нему вернулось самообладание, он даже чувствовал себя увереннее. Он не спеша поднялся из-за гробницы, перевел дух, с расстановкой, как бы проверяя на вкус весомость и значимость каждого слова, проговорил:

– Ты меня напугал!

Жандарм с резкостью человека, находящегося при исполнении, спросил:

– Зачем ты сюда явился?

– А что – запрещено? – откликнулся чайханщик заносчиво и нагло. – А ты зачем?

Разъясняя свои права, жандарм объявил еще раз:

– Я – жандарм.

И хотя чайханщик по голосу и по наружности уже узнал его, но, чтобы уколоть, уязвить его самолюбие, сказал:

– Откуда это известно?

– Ослеп ты, что ли? – зарычал жандарм. – Да я полицейский служащий! – И он указал на свою жандармскую форму.

Чайханщик хладнокровно возразил:

– Я тоже полицейский служащий. Жандарм опешил:

– Ты – полицейский?… Какой же ты полицейский? Чайханщик, указав на свою одежду, ответил:

– А ты что – не видишь? Я тайный агент.

С этими словами он вышел из-за гробницы и спрятался за одной из скульптур.

Жандарм ему не поверил, но в душе его все же шевельнулось сомнение, и он мысленно говорил себе: «Неизвестно, может, это и правда, может, он здесь расследует особо секретное дело, может, все его хождения в деревню были из-за какого-то тайного государственного поручения?… Надо соблюдать осторожность. Но и допрос прекращать нельзя!» Итак, преисполненный сомнений и колебаний, он опять шагнул вперед и сказал:

– Выкручиваешься… – Потом, помолчав, продолжал: – А где твое оружие?

Жандарм опасался, что, даже если тот и не полицейский агент, пистолет у него все равно есть. Чайханщик выглянул из-за статуи:

– Тайные агенты оружия не носят, головой работают! – И он ткнул пальцем себя в лоб, показывая, где сосредоточены его умственные способности.

Жандарм склонялся к тому, чтобы поверить, но на всякий случай предпринял еще одну попытку:

– Удостоверение есть?

Чайханщик, сообразив, что надо быть поактивнее, закричал в ответ:

– Проваливай отсюдова!

Он нагнулся, подхватил какую-то штуку из кучи, наваленной около гробницы, – предмет похож был на сосновую шишку, сделанную из чистого золота, – и замахнулся, как бы собираясь швырнуть шишкой в жандарма.

– Вот как сейчас врежу! Дождешься!

Жандарм, направившийся было к нему, замер, потом метнулся за статую, в ужасе выдохнув:

– Лимонка?…

Чайханщик же, напугав жандарма, сам окончательно успокоился; злорадно посмеиваясь над униженным противником, он ответил:

– Апельсинка!… – И многообещающе добавил: – Из чистого золота. Вместе попользуемся.

Противозаконные дела всегда вызывали у жандарма отвращение, мысль о возможном соучастии с этим подонком бросила его в дрожь, потом его охватила ярость, и он вскричал на всю пещеру:

– Заткнись! Бесчестный вор! Это все – памятники древности. Ты должен пойти и сообщить о них в центр по науке и искусству. А не разворовывать. А ну живо, пошли!

И он четким шагом, с решительными и твердыми намерениями двинулся вперед, словно полицейский участок помещался тут же в пещере, третья дверь слева, и он безотлагательно передаст преступника в лапы закона, в жесткие тиски правосудия.

Но чайханщик непочтительно отрезал:

– Не подходи!

По-прежнему сурово жандарм приказал:

– Положи назад!

– Мотай отсюдова!

– Кому сказал, положи!