Виктория Токарева - Центр памяти

Ромка с удивлением посмотрел ей вслед и поволок свой самокат на соседнюю улицу. Жить без сопротивления ему было неинтересно.

В районе свалки Варвара Тимофеевна встретила управдома Шуру. Она шла из магазина, из ее сумки торчал парниковый огурец ровного темно-зеленого цвета, будто выкрашенный масляной краской.

— А у меня больше не стучит, — осторожно похвасталась Варвара Тимофеевна и постучала свободной рукой по деревянной ножке стула.

— А у меня пятьдесят шестую квартиру сверху затопило, — пожаловалась Шура. — Ремонта требуют, паразиты… Дай им маляров.

— Ну и дай, — сказала Варвара Тимофеевна.

— Кому? — прищурилась Шура.

— А паразитам.

— А чего это ты про них беспокоишься?

— Я не об них. Я об тебе. Про старость твою думаю.

— А чего об ней думать? — удивилась Шура.

— Старость смолоду готовить надо. А потом поздно будет.

Варвара Тимофеевна взялась за стул поудобнее и метнула его в середину свалки.

— Лифты, ремонты… — вдруг с тоской сказала Шура.

Она хотела что-то добавить, но передумала. Повернулась и пошла, не глядя по сторонам, как бы утратив всякий интерес к целому и к частностям.

В дверь позвонили.

Варвара Тимофеевна отомкнула все замки и задвижки и увидела на пороге милиционера Костю.

— А як вам, — улыбнулся Костя.

Варвара Тимофеевна хотела спросить: «Зачем?», но это было невежливо.

— А у меня не стучит, — предупредила она.

— Я знаю, — ответил Костя. — Я все выяснил.

— Что выяснил? — насторожилась Варвара Тимофеевна. Она решила, что Костя тоже ездил к Соне.

— В километре от вашего дома строили АТС, телефонную станцию, — пояснил Костя. — И ваша квартира явилась экраном вибрации этой стройки.

Варвара Тимофеевна не поняла ни одного слова. Она попятилась от двери, как бы пропуская и одновременно приглашая Костю.

Костя правильно прочитал это движение и вошел в дом.

— Чего ты сказал? Какая еще вибрация? — встревожилась Варвара Тимофеевна.

— Стройка и ваша квартира находились на одной звуковой волне, — медленно растолковывал Костя. — Поэтому, когда там вбивали под фундамент сваи, у вас все падало со стен.

— Почему?

— По физическим законам. Явление резонанса.

— А почему именно моя квартира?

— Случайность, — сказал Костя. — Совпадение.

— Какое совпадение? — снова не поняла Варвара Тимофеевна.

— Ну… как любовь.

— А при чем тут любовь?

— Когда душа одного человека — экран вибрации другого. Когда их души на одной звуковой волне. Это тоже очень редкое совпадение и совершенная случайность, — грустно сказал Костя.

— А больше стучать не будет? — спросила Варвара Тимофеевна. Любовь ее не интересовала.

— Больше не будет. Позавчера был последний день строительных работ.

— А вдруг опять строить начнут?

— На этом месте уже не начнут, — успокоил Костя.

Костя ушел, а Варвара Тимофеевна села на табуретку и стала размышлять насчет экрана и вибрации.

С одной стороны, находиться на одной звуковой волне с целой телефонной станцией — безусловное неудобство. А с другой стороны, по физическим ли законам или по чистейшим совпадениям, но она связана с миром и ее слышат люди.

За стеной плакал грудной ребенок, и получалось, что он тоже кричит на весь свет.

В мае отключают центральное отопление, и под утро бывает холодно.

Варвара Тимофеевна проснулась от холода и бросила поверх одеяла свое зимнее пальто.

На улице зашуршали шины.

Варвара Тимофеевна подошла к окну и увидела внизу «Волгу»-такси салатного цвета с шашечками по бокам.

Из такси тяжело вылезла Соня в коричневом плаще «болонья». Следом за ней вышел шофер и стал составлять вокруг Сони узлы и узелочки. Соня возвышалась над своими узлами, как труба над заводскими корпусами.

Было еще совсем рано, серый рассвет устанавливался над городом.

Где-то мирно спала несчастная от счастья девушка. А человек с обратными реакциями, должно быть, выспался днем, а сейчас сидел и читал книгу.

А где был тот, с новой памятью? В потомках? В предках?

Бегал с копьем в набедренной повязке из тугих листьев или бродил по Луне? Чертил щеточкой имена на лунной пыли и не помнил, что они значат…