Сергей Носов: Хозяйка истории [В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем]

Уточню на случай, если кто-то не знает: оксюморон — это такой стилистический оборот, представляющий собой целокупное сочетание понятий, весьма далеких друг от друга в смысловом отношении. Вслушайтесь: «ленинский зачет — в порядке эпитимии». (Эпитимия же — это род церковного наказания. Здесь употреблена в переносном смысле.)

От тебя!

Не хочу! Не хочу!

Личный мотив прост: я дал клятву. Я поклялся никогда в жизни не произносить имени города моего поражения, города, однако, воспетого Роденбахом, даровитым бельгийским прозаиком и поэтом, в немалой степени символистом.

Сожалею, что не сумел в настоящем издании переместить это лучшее из моих писем на надлежащее (согласно хронологии) место. Требование моего грантодателя — следовать заблаговременно заявленному содержанию. Жаль. Следовало бы переместить — М. П.

Ниже публикуемое мое письмо было напечатано с редакционным послесловием в одном из мартовских номеров «Книжного обозрения» 2001 года: к сожалению, не могу сейчас точно указать номер газеты за его досадным отсутствием в моих руках. — М. Подпругин .

Имеется в виду первое издание книги. М. Подпругин.

Публикация этого письма в данном издании «Хозяйки истории» ставит меня перед необходимостью расширить именной указатель за счет перечисленных в этом письме персоналий. Таким образом, не мытьем, так катаньем критик Н. Б. Иванова добилась-таки своего: Гоголь все-таки попадает в именной указатель! — М. Подпругин.