Эдуард Русаков: Майский сон о счастье

– Так и у меня все эти признаки есть! – радостно воскликнул я (хотя чего б тут, кажется, радоваться?). – Зато взгляд-то, взгляд какой осмысленный!

– Ох, и дался же вам этот взгляд… – Врач поводил указательным пальцем перед глазами Валерика. – Ну, видите, он даже не реагирует… а вы говорите – взгляд осмысленный. Смотрим дальше. Приоткрытый рот, увеличенный язык с гипертрофированными сосочками и глубокими бороздами, высокое сводчатое нёбо, деформированные ушные раковины… Неужто вы сами не видите?

– А вы знаете, доктор, что у Льва Николаевича Толстого тоже были некрасивые, петлистые уши? – язвительно сказал я. – Об этом еще Бунин писал… читали?

– Ну, вы даете, – хмыкнул врач. – Любовь к родному существу вас ослепила… Что ж, если вам этого мало, скажу главное – генетическое обследование выявило хромосомную патологию.

– То есть?

– Наличие лишней хромосомы, типичное для болезни Дауна.

Я заткнулся. Пауза. Против генетики не попрешь. Впрочем, плевать мне на эту буржуазную лженауку!

– Может быть, вы и правы, доктор, – сказал я без прежнего энтузиазма. – Но неужто нет никакой надежды на выздоровление? Ну, хоть один шанс? – И я жадно уставился на него, словно от его слов что-то могло измениться.

– Не хочу вас обманывать, – врач покачал рыжей головой, – прогноз безнадежен. Прожить он сможет долго, но – будет резко отставать в развитии и навряд ли в будущем сможет жить самостоятельно. Так что, ваш сын и его жена поступили весьма разумно, решив отказаться от этого ребенка. Государство вполне сможет о нем позаботиться…

– Это наше-то подлое государство?..

– Но другого выхода нет.

– Что же делать… А что, если я – усыновлю ребенка? – вдруг спросил я тихо (хотя еще за секунду до этого подобная мысль даже не приходила мне в голову).

– Вы, конечно, шутите? – растерялся врач, потом резко повернулся к медсестре: – Унесите младенца!

– Нет, я не шучу, – сказал я, быстро укрепляясь в своем решении. – И не советую меня разубеждать. Лучше подскажите, доктор, как мне правильнее оформить все необходимые документы. И куда обратиться, к кому…

– Да зачем вам эта обуза?! – Веснушчатое лицо врача побагровело. – Вы немолоды, кто вам доверит ребенка?..

– Мне еще нет шестидесяти, и я вполне вменяем и дееспособен, – чуть обиженнно возразил я. – Органам опеки и попечительства не к чему будет придраться, уверяю вас. И я совершенно здоров, если не считать близорукости и легкой гипертонии…

– А с больным ребенком вы быстро схлопочете инсульт! – с каким-то даже злорадством пророчил врач, потирая руки, поросшие рыжими волосами. – И ради чего? Ради глупой прихоти, ради каприза!

– А если – ради любви?

– Ой, перестаньте. Мы же с вами взрослые люди… И потом – для усыновления необходимо согласие родителей ребенка. А вы уверены, что ваш сын и его жена согласятся?

– Папа, ты сошел с ума! – кричал мне по телефону сын Вячеслав. – Твоя затея с усыновлением – это бред!

– Почему же, сынок? – Я изо всех сил старался сдерживаться и не давать воли обиде и разочарованию, которые меня душили.

– Да потому, что это – абсурд! Где это видано – чтобы дед усыновлял своего внука при живом отце, то есть сыне!

– А что, нормально, – говорю. – Раз вы со Светой не можете, я иду к вам на помощь… вот и всё. И никакого коварства тут нет с моей стороны, уверяю тебя, Славик.

– Ты это всё назло, мне назло придумал! – кричал сын, окончательно теряя над собой контроль (а какой же бизнесмен без самоконтроля?). – Ты, вечный эгоист, придумал себе живую игрушку, чтобы тешить свое старческое тщеславие, и хочешь, чтобы все тебя зауважали – что, разве я не прав?

– Может, и прав… – И я рассмеялся. – Но я не так уж и стар, мой мальчик. Ты хоть знаешь, что у меня есть любовница? Я вполне могу и жениться… если захочу, конечно.

– Ты всё врешь, старый выдумщик! Фантаст! Никаких у тебя нет любовниц, не сочиняй! Я насквозь тебя вижу – придумал себе забаву… Неудачник! В жизни тебе по всем статьям не везло, маму угробил, из-за тебя она так рано умерла…

– Неправда. У нее был рак.

– Из-за тебя! Это ты виноват! И художник ты – так себе, очень даже посредственный… и картин твоих никто не покупает… А уважать себя хочется! Вот и придумал весь этот красивый бред с больным ребенком!

– Что ж, спасибо, Славик, за откровенность… – Мне, конечно же, было очень горько слышать именно от него все эти злые слова. – Спасибо за правду. Но только это не вся правда.