Сергей Четверухин - Жи-Ши

– Это не я! Я не трогала его! Я ничего… я ничего с ним… – всхлипывает Белка, – это не я! Не трогала… – ее память будто зачеркивает слова «смерть», «гибель», «убийство». Ее психика вытесняет, не принимая…

– Разберемся. Если невиновна – докажем. Работа такая, – Ройзман усаживается за стол, цепляет на нос старомодные роговые очки и шуршит листками, – по материалам дела у нас рисуется следующая картина. Гражданин Порывайкин, – это, я так понимаю, – потерпевший и гражданка Пожарская… Это – вы?

Белка кивает, продолжая всхлипывать.

– А знаете что? – Ройзман бросает листки на стол и снимает очки, – давайте-ка повременим с материалами. Сначала вы мне просто расскажите, как там все случилось. Все, что произошло… Со всеми подробностями. Мелочей, знаете ли, в нашем деле не бывает.

– Я… мы… шутили…

– Это ничего, что сбивчиво, про шутки можно подробнее, – ободряет Ройзман, – вы говорите, говорите, а я нужное отберу и осмыслю. Работа такая.

– Мы… играли… Всем жильцам дома будто бы подключили новый кабельный канал… А на самом деле подключили их телевизоры к нашему компьютеру… И начали свою программу им вещать… «Три мушкетера» читали.

– Так. Веселая игра. Это ничего, что чувство юмора у вас развито. Это даже помогает порой… Что было дальше?

– А мы… то есть я и Славка… мы давно не виделись. И пошли в спальню…

Я бледнею и сжимаю кулаки. Остатки застарелой ревности разгоняются по кровеносной системе, как яд, с истекшим сроком годности. Ройзман не замечает. Он продолжает спрашивать:

– У вас с потерпевшим была связь? То есть любовные отношения?

– Да… мы со Славкой давно уже…

– Что происходило в спальне?

– Мы целовались… потом трахались… то есть… занимались сексом… Потом я пошла в ванную, а он – на балкон… покурить…

– В ванную вы прошли через коридор? Остальные присутствующие вас видели?

– Нет. Там отдельный вход… прямо из спальни…

– Как долго вы находились в ванной комнате?

– Минут десять… может, чуть дольше…

– И вас никто не видел в это время?

– Нет. Это же ванная.

– Вы заперлись изнутри?

– Нет. Зачем?

– К вам кто-нибудь стучался?

– Нет.

– Что вы увидели, когда вернулись?

– Ничего. То есть никого. Славки не было. Я сначала подумала, что он вернулся к ребятам, в гостиную… Вышла на балкон… а он… внизу лежит… Я закричала! – голос Белки срывается.

– И что потом?

– Они… ребята… прибежали. А Славки под балконом уже не было.

– Да. Об этом сказано в материалах дела. Вот, – Ройзман снова цепляет на нос очки. – «…Несмотря на множественные тяжелые травмы, в том числе травмы головного мозга, потерпевший, находясь в сознании, прополз два метра, от пешеходной дорожки, на которую упал, до стены дома… Где и скончался впоследствии от обильного кровоизлияния в мозг»…

На последних словах Белка, изо всех сил сдерживавшая себя во время чтения, громко всхлипывает навзрыд! Ройзман осекается:

– Простите…

– Я… Да… Ничего… Вот, я и говорю, ребята его не увидели, они решили, что я их разыграла… Минут пятнадцать прошло пока… Время, наверное, упустили… Может, его еще можно было бы спасти… Если бы… Время… Потом спустились вниз… а он под балконом… почти мертвый…

– Что значит почти? – Ройзман хмурится.

– Ну… он говорить уже не мог, только рукой так… вроде знак…

– Какой знак?

– Палец поднял и показал… на меня.

– И это все видели?

– Да, все.

– Так-так… – Ройзман снова хмурится, – а в материалах дела этот эпизод – «…и он указал пальцем на подозреваемую…» – значится только в показаниях свидетельницы Илоны Приходько. Остальные свидетели утверждают, будто ничего не заметили.

– Вообще-то все это видели, – Белка низко опускает голову.

– Значит, все они, кроме Илоны Приходько, – друзья вам. А вот ответьте, – Ройзман резко меняет тему и интонацию, – в поведении вашего Славы Порывайкина вам ничего странным не показалось? Может, он был взволнован чем-то? Расстроен? Неприятностей с ним накануне никаких не случалось? Деньги, там… здоровье, работа…

– Нет. Он не такой… был. Он всегда очень радовался жизни. Он ее очень любил… – Белка всхлипывает навзрыд и поднимает на нас свои заплаканные глаза, – Постойте! Вы это говорите к тому, что…

– Именно. Не мог ли он просто покончить с собой? Выброситься с балкона… пусть – третий этаж, но все же – достаточно высоко. Это весьма распространенный способ ухода из жизни в среде рок… – Ройзман шевелит губами, подбирая слово, – …рок-артистов! Что вы думаете?