Сергей Четверухин - Жи-Ши

Наверное, так во Вселенной происходит справедливое перераспределение благ. Когда я был юным и нищим, а еще вечно пьяным, женщины любили меня… Женщины давали мне деньги, они покупали мне все, что я хотел. Потому, что любили меня? Теперь пора раздать долги. Такие долги никогда не отдаются обратно в руки. Они распределяются по цепочке, так же как размножается человеческий род: родители – детям, те – своим детям, и – до бесконечности. Женщины, которые любили меня, отдавали мне, теперь я должен отдать ей…Она – кому-то…

А ты любила, Королева? По-настоящему? Сильно?

P.S. Сегодня я записал для нее песню. Красивую. «Твой парень – Орландо Блум».

15 марта 2007 года

Растение требует влаги, ибо хочет жить. Для меня каждый день, чтобы жить просит информации: как она? здорова ли? весела ли? все ли в порядке? Я хочу новостей от нее, я хочу слышать о ней и знать о ней… Я хочу каждый день касаться ее… хотя бы виртуально. Я каждый день отправляю в ее mail-box реактивный заряд нежности, заботы и любви. Музыку… Песню… Каждый день. Если у меня нет сегодня готовой студийной версии новой песни, я сажусь с гитарой и быстренько что-нибудь сочиняю. Хотя бы куплет. Затем включаю компьютер, микрофон – раз! – послание оцифровано и направлено адресату.

Я еще не получил ни одного ответа.

Королева, как так можно, а?

30 июня 2007 года

Что я знаю об Италии? Античность, империя, архитектура, возрождение, живопись, мафия, дуче, кутюрье, футбольный клуб «Милан», Данте, Габриеле д’Аннунцио, Челентано, Висконти, Пазолини, Антониони, Феллини… Больше всего я люблю Рим, изображенный Феллини в «Dolce Vita». Я думаю, что жизнь в Италии весела для всех, здесь солнечно, вот и все. Теперь я ревную ее к этой жизни. Потому что она в Италии. И будет там целый месяц! Доброжелатели мне стукнули. Есть еще люди, которые могут представить нас вместе. Если бы песню «Imagine» сочинял не Санта-Леннон, а я, в ней бы пелось «Представь, мы с Белкой вместе» вместо «Представь, нет границ и религий». Вот где принципиальная разница между нами. Я думаю о себе. А Санта-Леннон думал обо всех.

Эгоисты плавают кверху брюхом! У эгоистов никогда не застегивается ширинка! Эгоистам не дает даже дохлый пингвин! Эгоисты – пожизненные заключенные! Даже они сами не понимают – за что…

Переваривая в тени обеденные порции крикливого московского солнца, убеждаю себя, что если по-настоящему люблю ее, то должен желать ей лучшего праздника, чем тот, который могу предложить я сам – законченный эгоист и собственник. Ей обязательно нужен кто-то лучше… Лучше меня…

Королева! Лучшую партию следует искать за пограничными столбами с двуглавым орлом. Тебе ли не знать? Все богатые люди в моей стране являются обладателями своих состояний в первом поколении. А это значит, что они и создавали эти состояния. А в наше время, как и сто и тысячу лет назад, большие деньги делаются только на крови, на грязи, на предательстве, на саморазрушении. Нувориши с деформированной психикой – совсем не тот праздник, которого я желаю для своей возлюбленной. Другое дело – Италия: аристократы-наследники, всю жизнь проводившие за созерцанием прекрасного и, может быть, за созиданием прекрасного. Деньги и красота. Я уверяю себя, что искренне желаю для нее такой судьбы. Футболисты, музыканты, дизайнеры, актеры, принцы, герцоги, бароны – наследники состояний… Нет, я уже научился не ревновать ее к жгучим брюнетам одной из чувственных стран мира…

13 июля 2007 года

Отважная Королева!

Прошло две недели, и я уже не могу выдержать жару московского лета, свою прогрессирующую маргинальность и невыносимую тоску по ней. Я собираюсь в Рим. Я не пил. Я не нюхал. Я не закидывался. Ничем. Две недели.

Моя привязанность к ней зашла так далеко, что это может привести к ненужным, отвратительным последствиям в наших жизнях. Я решил поехать в Рим, чтобы там, среди романтических развалин, красиво попрощаться с ней. Навсегда. Ваше королевское величество, конечно, решит, что это – простая отговорка, уловка 32… Что я просто очень-очень-очень захотел ее увидеть снова… и на что-то до сих пор надеюсь… Пусть так. Но вслух я сказал: «Еду в Рим и прощаюсь с ней навсегда!» Потом мне стало вдруг стыдно за это решение. Пытаясь побороть эгоизм, я снова рассуждаю как эгоист. А вдруг она все же расчитывает на меня в своей жизни? Вдруг ей все-таки нужно мое дружеское плечо и участие? А что, если в ее жизни я занимаю какое-то свое место, пусть не то, на которое претендую, а то, на котором могу быть ей полезен. А я, как последний эгоист, рисуясь, преподнесу: «Я чувствую, мы не можем быть близки, поэтому давай забудем друг друга, и никогда больше не созвонимся в этой жизни». Похоже на дешевый шантаж.