Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

— Поясни.

— Всё просто: если по позициям противника выпускать по одной мине через каждые тридцать минут не целясь, по принципу "на кого бог пошлёт", то такая отправка мин способна довести до истерики любого самого мужественного и видевшего все картины воны, противника! В прошлом, рассказывают, обстреливаемые таким манером воины поднимались в атаку на подлый миномёт без приказов командиров, и все, как один с единой и благородной целью: заткнуть хайло и уничтожить стреляющую падаль, что таким образом издевается над чувствами военных людей!"

— Похоже, как засыпая, услышал от жены в ухо бубнящие и шлёпающие слова о семейных проблемах. Выслушал, вытерпел первую "мину" забот, приготовился уснуть и даже сон за хвост поймал — а тут новая порция шлёпанья губами! Новая "мина забот"! Ах, мать твою!…

— Работа всего одного миномёта в прошлого сравнима с действием террористов-смертников сегодня: мина — на живот, взрыв, гибель всех, кто рядом… Затем следует наказание тех, кто не собирается разносить себя в клочья "поясами шахидов". И опять тишина на какое-то время. И следующая мина выпущена "на кого бог пошлёт"…

— …и тогда следует атака от тех, на кого посылаются мины? И от тех, кого рвут "поясами шахидов"? И будет ли конец "забавам"?

— Верно! Правильно думаешь, но доброго конца не будет.

Малую толику, всего снарядов с пяток, выпущенных из неизвестно какого калибра ствола, довелось увидеть. Не оговорился, я видел. Но об этом — ниже.

Моя страсть, увлечение и любовь — авиация!

Когда что-то любим, то из предмета любви делаем копии: кораблики-самолётики-танки… Ну, это для людей с воинственным характером, люди попроще делают копии банков, или строительных компаний.

Но это, пусть и красивые, но неодушевленные предметы. А как поступать тем, кто любит женщин? Можно сделать из женщины модель, но такая модель никакого удовольствия не принесёт.

— Скажи, почему бывшим морякам дозволено строить модели посудин, на коих они проходили службу, авиаторам — самолётики, а артиллеристам не дозволяется делать уменьшенные копии любимых орудий?

— Что непонятно? А вдруг копия выстрелит!? Что такое простой пистолет?

— Уменьшенная копия большого орудия.

— Ну, вот! Знаешь, но спрашиваешь!

Моя любовь к "аппаратам тяжелее воздуха" была тихой и молчаливой. Военную авиацию полюбил за единственную и неповторимую способность кидать взрывающиеся предметы на головы тех, кто находился внизу. Убивать без разбора на "правых" и "виноватых"!

В любви к авиации была и "тень печали": её уязвимость перед зенитными орудиями. Даже и в этом сохраняется "великий принцип равновесия"! О бомбардировках могу говорить часами без перерыва на перекур и посещение туалета. Сказать о себе, что меня "заклинило" на авиации в своё время — нет, такого не было. Авиацию, вначале вражескую, а затем — дружескую, не боялся до дурных снов, как об этом показывают в фильмах "про войну", но и любя авиацию — изменял ей…

Глава 55.

Начало боевых действий.

По причине малого возраста тогда, а ныне — из-за большого, не могу назвать дату, когда, после холодящего объявления о начале войны, наш град впервые подвергся первой обработке с воздуха.

Как-то недавно, прогуливаясь со старшей сестрой по остаткам памяти, пришли к приблизительным вычислениям даты первой бомбёжки города самолётами Luftwaffe. Вычисления показали, что первое "удовольствие" от бомбометания с вражеских самолётов жители города испытали в начале августа сорок первого. Задержка в обработке с воздуха самолётами Люфтваффе развратила обитателей монастыря настолько, что они продолжали спать спокойно, даже нахально, ещё полтора месяца после объявления бедствия, постигшего страну. Выглядело совсем так, как в песне из популярного фильма о славных советских лётчиках:

"…любимый город

может спать спокойно

и видеть сны…"

Монастырь их и рассматривал… О чём были сны у других — не знаю, а свои собственные меня тогда ещё не посещали.

Где-то шли жестокие бои со страшными потерями в "живой силе и технике", где-то советская армия оставляла город за городом врагам, а монастырские пролетарии спали! Для кого война начата, спросить вас!?

А тут ещё добавилось веселья: в одну из келий каким-то чудом вернулся из "мест лишения свободы" гражданин известного покроя. Кто, откуда и для чего выпустил его в тревожное время — этого, по причине малого возраста и, следовательно, полного отсутствия любопытства, не мог выяснить. Да и нужно ли было мне знать? Нет. Хватало того, что недавний "страдалец", выкушав посудину "белой головки", принимался "учить уму-разуму" половину с попутным выяснением "измены с другими в его отсутствие". И это меня не волновало: "что такое "измена"? Кто, что и на что менял? Мальчишки менялись меж собой чем угодно, но чтобы кто-то и кого-то бил "за мену" — непонятно.