Галина Щербакова: Будут неприятности (сборник)

– Кто подарил? – ласково интересуется папа.

– Дедушка, – отвечает Маша.

– Прости меня, – говорит папа маме.

– Ты поверил? – смеется мама.

– Ну, конечно, – смеется папа.

– Поверил, что дедушка?

– А кто? – каменеет папа.

– Глупый! – говорит мама. – Это вахтер, Петрович. Он Машке колготки поштопал.

– Ты не мать, – говорит папа, – ты кукушка…

– Завтра, – мечтательно говорит мама. – Я буду с ней целый день. С утра до ночи.

Раннее утро. Папа собирается на работу. Маша спит. Мама не спит, но лежит в постели.

– Красота! – говорит мама. – Ты бегаешь, а я лежу!

Потом папа, стоя возле кровати, глотает кофе, а мама, мурлыча, пьет кофе в постели.

– Хочу быть маркизой! – говорит мама.

– А английской королевой не хочешь? – спрашивает папа.

– Хочу! – отвечает мама. – И бельгийской тоже.

Раздается звонок.

Это пришли прадедушка и прабабушка. Они нагружены фруктами, пакетами и говорят одновременно:

– У нас библиотечный день.

И тут же открывается дверь, и приходят дедушка и бабушка.

– Я буду готовить обед, а дедушка погуляет с ней на улице, – говорит бабушка. – В конце концов, она у нас одна.

– Для такого количества сил, – смеется папа, – второй ребенок просто необходим.

– А мы могли бы, пока живы, вам помочь, – говорит бабушка, явно кокетничая, потому что выглядит она сейчас по-девчоночьи.

– Мы скоро выйдем на пенсию, – сказала прабабушка.

А мама так и лежит, потрясенная.

– А твое мнение, дед? – спрашивает папа у дедушки.

– Видишь ли, – отвечает он, – нас в семье было пятеро. Нам так было весело, даже когда было трудно.

Но тут раздается телефонный звонок.

– Интересуетесь? – высоким голосом спрашивает детсадовская нянечка. – Ежели да, то карантин снятый.

Брошена на рычаг трубка, брошена на тумбочку чашка с кофе. Мама вскочила на кровать с ногами и кричит папе:

– Быстро! Быстро! Одевай Машку. Карантин сняли!

И уже в квартире ад!

Летит все в стороны – мама одевается. Бабушка вынимает Машу из постели и сажает на горшок. Прабабушка прибирает постель. Прадед заталкивает принесенные продукты в холодильник, дед подбирает за мамой вещи.

Папа натягивает на сонную Машу джинсики. Где там снимать с нее рубашку! Подворачиваются рукава, обворачивается рубашка вокруг Маши.

– Я опаздываю! – говорит папа.

– А я? – кричит мама.

– Но у тебя же отгул!

– Отгул! Отгул! А садик? Надо же успеть к завтраку…

Они выскакивают из дома так, будто за ними гонятся.

– Такси! Такси! – кричит бабушка.

– Какое такси? – кричит папа.

– Мне надо успеть! – отвечает бабушка. – У меня же гранки!

– Подхвати меня, – сказал прадед. – У меня коллегия.

И они побежали. Все в разные стороны…

А мама, папа, Маша мчались своей дорогой. Перепрыгнули через широкую канаву. Через лужу. Перелетели через стоящую на пути «Волгу». Перегнали такси… Троллейбус… Нырнули в переход и тут же вынырнули с другой стороны.

У папы глаза узенькие, как у охотника. У мамы губы сжаты, как на опыте. У Машки глаза и рот открыты. От удивления. От потрясения. От непонимания.

Они перепрыгнули садовскую ограду и влетели в прихожую.

– Вот и мы! – басом сказала мама.

– Успели! – тоненько добавил папа.

– Маша! – сказала воспитательница. – Мы по тебе соскучились!

Маша вошла в солнечную комнату. Ничего здесь не бежало, не перепрыгивало, не летело. Все было прочным, стоящим, спокойным – дети, столики, игрушки, воспитательницы.

– Ой, – сказала Маша, – как я устала! Отдохну. – И она села на стульчик.

– А у нас новенький мальчик! – сказала Маше девочка с косичками. И она привела того самого мальчика.

Он смотрит на Машу завороженно, а Маша смеется и говорит:

– Какой же он новенький, когда он старенький. Мы с ним уже сто лет дружим.

– Двести, – уточнил мальчик и добавил: – Я тебя искал, искал… Долго, долго…

– У меня было столько дел, – вздыхает Маша. – Я выбилась из сил.

– Ты сядешь со мной навсегда? – спросил мальчик.

– Сяду, сяду, – ответила Маша. – Горе ты мое луковое!

И все пошли к столикам. Остались на полу кубики.

Из них сложены слова: «Конец карантина».