Галина Щербакова: Будут неприятности (сборник)

– Расскажи мне, дедушка, сказку.

– Значит, так, – говорит вахтер. – Жили-были дед и баба. И был у них сын-красавец. А потом началась война, и сына того убили. И не стало у бабки с дедкой ни сына, ни внуков.

– Внуков тоже убили? – спрашивает Маша.

– Так вот же… – отвечает вахтер. – Раз одного, то и другого.

– А потом? – спросила Маша.

– А потом война кончилась, а дедке с бабкой – все равно невесело. И бабка умерла с горя. А дед все живет и живет. Вот такая сказка.

Маша обняла вахтера и сказала:

– Хочешь, я буду тебя любить всю жизнь и никогда не умру?

– Хочу! – сказал старик.

– Когда я вырасту, – Маша шепчет ему на ухо, – войнов не будет.

– Вот бы хорошо, – сказал старик.

А наш знакомый мальчик продолжает искать Машу. Только теперь с мамой.

– Вы не знаете тут девочку Машу? – спрашивает мама у сидящих на лавочке старушек.

– На третьем этаже! – отвечают ей…

Они звонят в дверь. Им открывает красивый парень в олимпийской форме.

– У вас есть Маша? – спрашивает мама.

– Есть! – говорит парень. – Целых четыре. Машки! – зовет их.

И выходят четыре Маши – пожилая, средняя, совсем молодая и с ними кошка. Все очень красивые.

– Вам какую? – спрашивает парень.

– Никакую! – плачет мальчик.

– Ищем! Ищем! – говорит его мама. – Столько Машек пересмотрели, все не те…

Маша спит на топчане, а старик штопает ей колготки на лампочке. А рядом лежит стопочка выглаженного белья. И уже почти ночь.

Мама открыла дверь в сторожку, видит белье, спящую Машу и лампочку в колготке.

Она села тихо-тихо и смотрит на старика.

– Я никогда не штопала ей колготки…

Старик молчит.

– И белье глажу только верхнее. На маечки и трусики нет терпения. И времени не хватает ни на что.

– Ежели что, – сказал он, – приводите мне девочку. Я пригляжу.

– Спасибо, – говорит мама. – На завтра я взяла отгул.

Маша спит на руках старика и видит сон, в котором звучит дивная тихая музыка.

Чудесная поляна, на которой стоит тот самый дом, который мы видели на ватмане у друга Аспидова.

За деревянным столом, что у дома на поляне, шестнадцать детей. Они пьют молоко из блюдечек и заедают его коврижкой.

Папа и мама сидят в центре стола, на них красивые наряды, какие видела Маша в альбоме у Феклы. На всех шерстяные носки.

Бабушка и прабабушка в образе официанток подливают детям молоко.

Аспидов невдалеке доит корову.

Прадедушка и члены коллегии собирают картошку с деревьев и складывают ее в портфели.

Тетя Полина вяжет длинный-длинный носок.

Старик-вахтер чинит на лампочке колготки.

Друг Аспидова в «кошках» сидит на электрическом столбе и обрезает провода. Потом достает шутихи и пускает фейерверк.

Дворник метет поляну и поет свою песню.

В стороне, в будке, стоит тетя Катя, а рядом с ней козел с галстуком Славика.

Тетя Катя одета милиционером и проверяет пропуска у всех желающих попасть на поляну. Пропустила экзотическую женщину в халате, которая подошла к столу, махнула рукавами, и из них вылетели птицы и выскочили кошки и собаки.

К поляне, неся, как транспарант, театральный задник с читательской конференции, идут Чехов и девушка-библиотекарь.

Дедушка кинулся навстречу Чехову и горячо его обнял.

Фекла-Фаина предъявила тете Кате вместо пропуска блюдечко с зерном, и тетя Катя возмущенно ее не пустила.

Козел засмеялся.

И все дети тоже.

И взрослые с ними.

Все смеялись, и это было под музыку.

И только тетя Полина смотрела на них и плакала, но было видно – это хорошие слезы, от радости.

Папа принял из рук мамы сонную Машу.

– Ну как? – спрашивает папа.

– Все о'кей! – отвечает мама.

Папа кладет Машу на ее кровать и видит, что она в мужской рубашке.

– Где был ребенок? – спрашивает он.

– Со мной, – отвечает мама. Она сидит на диване, прикрыв глаза, тихая и задумчивая.

– А с кем были мыши? – настойчиво спрашивает папа.

– Мыши вели себя великолепно, – устало отвечает мама. – У них благополучно кончился кризис, а большая Белая дала хороший здоровый приплод.

Папа стоит в дверях и мрачно смотрит на маму.

– Что я – дурак? Идиот? Кретин? Что я, могу не увидеть на моем собственном ребенке чужую мужскую рубашку? Чья она?

– Волшебная, – отвечает мама. – И больше ни слова. Я устала…

– Нет, – сказал папа, – этот номер у тебя не пройдет.

Маша проснулась и непонимающе трет глаза.

– Чья эта рубашка, доченька? – спрашивает папа.

– Рубашка? – сонно спрашивает Маша. – Рубашка? Мне ее подарили навсегда…