Анна Матвеева: Звездная болезнь

В Мустье - как и в сотне других городов Европы - у нас вечная "бронь", и в ресторане "Le Bellevue" со вчерашнего вечера был заказан столик на террасе - под ним злобно кипела вода. Анестезия ушла в ванну, прихватив долгожданную бутылку, мы с Кириллом разбрелись по номерам. Я смотрела в пропасть, она открывалась под окном пригласительно, как интересная книга.

За ужином, когда Анестезия еще не набралась, Кирилл спросил, можно ли вскарабкаться гору и увидеть звезду вблизи - ему хотелось сделать снимок. Кирилл хорошо фотографировал, не поливал, как из автомата, - а тщательно выбирал самые лучшие планы. Я обещала подняться с ними в горы поутру, слева в горах там есть маленькая часовенка.

Анестезия нарисовала звезду в тарелке - вилкой по соусу.

- Мне в туалет, - сказала она и неловко поднялась из-за стола. Крошки скатились с ее брюк на пол, официант унес пустую бутылку.

Мы ждали ее минут пятнадцать. Когда я побежала в туалет, там все еще было занято. Вскоре из двери выплыла пожилая, очень нарядная и надушенная испанская сеньора. Считав с моего лица беспокойство, поинтересовалась - не может ли она мне помочь?

Я сказала, что ищу молодую женщину, высокую блондинку в красных брюках и белом пиджаке. Сеньора обрадовалась - она может мне помочь, она видела эту самую даму. Дама вышла из ресторана и пошла (спотыкаясь, добавила бы я на месте сеньоры) в сторону горной часовни - минут десять назад.

- Вряд ли ей будет удобно в таких туфлях, там скользкие камни, - посетовала сеньора.

Красные брюки хорошо видны при дневном свете, но в Мустье уже пришла ночь - звезда над пропастью поблекла в сравнении с настоящими звездами, которые никто не подвешивал на проволоку... Кирилл бежал впереди, по узкой тропинке, кричал: "Настя! Настя!" Туристов в горах не было, нормальные люди ни за что не попрутся в горы по такой темноте - правда, окна в часовенке светились, может, Анестезии чудом удалось туда забраться?

Чудеса в Мустье иногда случаются.

Камни вправду были скользкими, они осыпались под ногами, водопад шумел так сильно, что я с трудом различала голос Кирилла. Вдруг он схватил меня за руку.

- Слышишь?

Ненавижу слово "слышать".

И я ничего не слышала.

Мы вскарабкались к часовне только через час, держась за руки, как дети. Рубашка Кирилла взмокла от капель, которыми нас украсил водопад. Часовня закрыта на замок, вокруг - ни живой души, ни мертвого тела. Мелкие лампочки по периметру окна.

- Может, она в гостинице, спит? - взмолился Кирилл.

Звезда сияла рядом с нами, подсвеченная слабым светом луны. Огромная звезда, наверное, чтобы ее нести, был выделен специальный отряд крестьян.

Обратно идти легче, но страшнее - камни вырывались из-под ног теперь уже каждую секунду, и я боялась свалиться в пропасть. Ресторан закрылся,

в окнах лавочек опустили жалюзи. Туристы разбрелись по гостиницам или уехали из Мустье.

Я решила позвонить Бенедикт, это тот самый крайний случай, которых она так не любит. Я уже искала в телефонной памяти ее номер, когда Кирилл крикнул - смотри!

Под горшками с красной геранью, на мосту лежала Анестезия. Свет фонаря был направлен в другую сторону, и чтобы разглядеть тело, требовался ищущий взгляд, такой, как у Кирилла.

Она была жива. Пьяна, но жива - ничего нового. Нет, пожалуй, кое-что новое все же было - Анестезии оставался всего лишь метр, чтобы скатиться

с моста в пропасть.

Утром Анестезия пришла ко мне в номер, я развела ей две таблетки алказельцера и потом только ударила по щеке - мне за это не платят, но иногда я готова поработать бесплатно. Анестезия была мне благодарна, в ее представлении я приблизилась к тому прекрасному драчливому батюшке.

Кирилл ждал нас внизу, на мосту - там, где лежала вчера Анестезия, не помнившая о своей ночной попытке взобраться в горы, розовела неровная звезда блевотины. Самое время возвращаться.

По дороге назад мы сделали всего одну остановку - в Кань-сюр-Мер. На гладком, словно бы натянутом между скалами море лежали крохотные лодочки - аккуратно, как туфли в обувной лавке. Как дольки яблок в нормандском пироге.