Владимир Максимов: Карантин

— В какой же?

— Ровно в той, чтобы держать ответ.

— За что?

— За все.

— И за них тоже?

— И за них, и за тех, что будут после.

— Перед кем?

— Перед Богом.

— Когда?

— В судный день.

— Это скоро?

— Может быть, уже сейчас.

— Значит, все это — расплата?

— Да…

— А что дальше?

— Другая жизнь.

— Где?

— Здесь же…

Окружающее вдруг сузилось для нее до размеров оконного проема, и в нем, в этом прямоугольном фокусе, перед нею обозначилась нескладная фигура знакомого ей прыщеватого курсанта, переминающегося с ноги на ногу в бледной тени лесополосы. Он явно маялся от жары и безделья, сонно смаргивая в пространство перед собой. «Шел бы спать, — с досадливой жалостью мысленно посетовала на него Мария, — кто там за ним следит!»

— Значит, — возвратилась она в свое — можно начать все сначала?

— Нужно.

— С чего же начать?

— Подумайте.

— Кто подскажет?

— Сердце.

— А Бог?

— Он в нем…

Мария, трезвея, огляделась. Ивана Ивановича не было. Наверное, он и не появлялся здесь. Было лишь забытье, наваждение, болезнь, сквозь которую она прошла, и, пройдя, обрела какое-то неведомое ей дотоле знание, враз определившее, что ей сейчас делать и как дальше жить. И тогда она вздохнула и поднялась.

Дорогой, твоя болезнь мне (груз.).

Амханако — товарищ (груз.).

Умбон — центральная металлическая часть щита (древнерусск.).

Под Корсуном Владимир поклялся в случае победы крестить Русь.

Феня — жаргон

Бессрочка — детская воспитательная колония (жаргон).

«Две петельки», «три карточки» — мошеннические трюки (жаргон).

Чернушник — мошенник (жаргон).

Хипеш — шум (жаргон).

Шлиман — знаменитый археолог и полиглот