Мухаммад-Казем Мазинани - Последний падишах

Ты подписал указ об отстранении Старика в пижаме и о назначении нового премьера; и, вручив этот указ надежному человеку, вместе с личным пилотом и с Сорайей вылетаешь в Ноушехр [21] Ноушехр — город на берегу Каспийского моря. . Но вместо новостей об успехе вашего плана ты вскоре выслушиваешь зловещие новости. Старика ты недооценил. А он арестовал того самого полковника, который принес ему указ о его отстранении, и заявил, что указ этот поддельный. Народ, узнав эту новость и кучу других слухов, высыпал на улицы, начал выкрикивать лозунги против тебя и сбрасывать с пьедесталов твои статуи. Иными словами, переворот провалился, и нужно бежать из страны. В любую минуту с тобой и Сорайей может случиться непоправимое.

— Как можно скорее… Торопись!

Ты несешься сломя голову. Пилот ждет в самолете. Сорайя идет за вещами.

— С собой ничего не нужно… Только быстрее!

Ты бежишь, и Сорайя тоже… По трапу — в самолет…

Как блуждающая комета, ты оказываешься в Италии; вы заходите на посадку в аэропорту Рима. Видишь? Кроме представителя городских властей, никто не встречает. Какая тоска! И что это за мерзкий запах — страха? Или таков вкус изгнания?

Словно молодожены, проводящие в чужом городе медовый месяц, вы прямиком отправляетесь в отель. Однако у тебя нет денег, а отель не поселяет бесплатно. Когда один иранец уступает тебе свой номер, ты чувствуешь себя униженным. Чтобы отблагодарить этого человека за великодушие, ты спрашиваешь его имя, хотя и сам едва веришь, что когда-либо сможешь ему чем-то помочь.

И вот официально начинается твоя жизнь в изгнании. Ресторан гостиницы становится вашим пристанищем, а посетители пялятся на вас так, словно вы — пришельцы из иного мира, по ошибке прилетевшие на Землю. Новости из Тегерана противоречивы и искажены. То ты всерьез готовишься вернуться в страну, то с тоской размышляешь, кто же оплатит гостиничный счет. Впрочем, ты не перестаешь надеяться, что в Тегеране произойдет чудо. Окольным путем ты узнал, что переворот вступил во вторую фазу, а именно: американские и английские спецслужбы, вместе с твоими сторонниками внутри страны, раздали денег, кому нужно, и вывели на улицы некоторое количество народа.

…И вот ты сидишь за обедом, как вдруг к тебе торопливо подходит журналист и протягивает депешу:

— Мосаддык свергнут!

Ты в изумлении смотришь на него и бледнеешь так сильно, что Сорайя пугается: не удар ли тебя хватил?

Нервная улыбка искривляет твой рот, но ты быстро овладеваешь собой и заявляешь:

— Я знал, что народ любит своего падишаха…

Ты сходишь по трапу самолета, перенесшего тебя из Италии в Иран, и замечаешь барашков и телят, вытаращившихся на тебя. Миг — и их кровь забила струей. Хорошо, что здесь нет Сорайи, иначе обязательно упала бы в обморок.

Запахи курящейся руты, крови и овечьего помета ударяют тебе в нос. Ты вглядываешься в лица: те же всегдашние люди выстроились в ряд и оттесняют посторонних. Те, кто в самые тяжкие дни бросил тебя, теперь собрались, надеясь, что и им перепадет кусок жертвенного мяса. И ты говоришь себе: «Верна поговорка, что поражение сирота, а у победы — сотни отцов!»

Ты вспоминаешь минуты бегства из Ноушехра, и кровь твоя закипает. Ты чувствуешь, что за эти несколько дней стал другим человеком и уже не сможешь вести себя по-прежнему. Теперь ты будешь отдавать приказы, а не санкционировать чужие решения. Ты теперь — реальный правитель, а не бессильный конституционный монарх.

И ты берешься царствовать по-новому. Ты приговариваешь к ссылке Мосаддыка, ты приказываешь арестовать самых рьяных коммунистов — некоторых из них позже расстреливают. Ты велишь изготовить новые статуи, крупнее прежних, изображающие тебя и твоего венценосного отца, и установить их на главных площадях иранских городов. Ты создаешь новую, безжалостную службу безопасности…

А вот с Сорайей отношения делаются все сложнее. Выяснилось, что она не может забеременеть. Вы оба проходили обследования в самых лучших клиниках мира, но получили печальный диагноз: Сорайя никогда не сможет выносить ребенка. Врачи объяснили, что рост ее матки остановился в семилетнем возрасте, и этот орган не способен рожать. Как это несправедливо! Нация ждет, что твоя супруга забеременеет и произведет на свет наследника. И ты тоже, имея бесплодную жену, оказываешься бесплодным и не имеющим жизненного продолжения. Как можешь ты объяснить другим, что проблема не в тебе? Не кричать же, что при каждом обследовании брались образцы твоей спермы, и в них находили миллионы здоровых и активных мужских клеток! И вот беда: пошли гулять слухи, что у тебя нет детородной силы и что даже дочь, которую родила Фаузия, была не от тебя. Иностранные радиостанции часами передают эту чушь.