Наталья Алексютина: Исповедь рецензента

Торжественность и уникальность момента можно было почувствовать уже в фойе. Живых классиков, мастеров прозы и поэзии, драматургии и критики, редакторов известных журналов и литературных газет разбавляла только встающая на ноги молодая поросль и уже состоявшиеся современники-литераторы. Пишу только о тех, кого мельком увидела в фойе: Валентин Сорокин, Вера Галактионова, Александр Бобров, Михаил Попов, Марина Котова, Иван Голубничий, Нина Стручкова, Константин Смородин. И, конечно, я приехала ради встречи с однокурсниками. Жаль, в этот вечер их было немного: Лидия Сычёва, Виктор Боченков, Светлана Руденко, Александр Павлов, Илья Плохих, Татьяна Аксёнова. По пути в ЦДЛ мы стали подсчитывать, сколько человек с нашего курса активно участвуют в текущем литпроцессе. Насчитали аж 22 писателя! Немало, хотя, наверное, кого-то мы и упустили.

То тут, то там раздавались радостные возгласы приветствия, и в воздухе витал аромат праздника. В этот аромат потом вплелись и привкус ностальгии, когда такие мэтры, как Константин Ваншенкин, рассказывали о прошлом послевоенного институтского бытия, и стойкий запах сегодняшнего дня, когда институтское житие вспоминали высокие политические деятели, священники и даже банкиры.

Не сомневаюсь, что кому-то мероприятие, посвящённое юбилею уникального, единственного в стране вуза, показалось унылым и скучным ввиду частых вкраплений в действие различных приветствий и незапланированных отступлений, но мне эта слабая организованность была по душе. Ведь творчество, как ни крути, процесс индивидуальный.

И у кузницы творческих кадров должна напрочь отсутствовать потребность уподобляться многим. И, в общем-то, знаковое событие, 75-летие Литинститута, не превратилось в регламентированный деловой отчёт, а осталось вечером встречи, вечером воспоминаний. И ещё мне показалось, что ЦДЛ стал свидетелем ещё одного, совершенно неповторимого явления. Такого, как обмен положительными душевными зарядами. Поскольку только этому вузу дано так глубоко напитывать страждущие поиска души и сердца, что процесс осмысления, творческой переработки этой информации длится долгие годы. И главное, с годами обзаводится настоятельной потребностью быть растиражированным.

К сожалению, всё когда-нибудь кончается. Ушёл в прошлое и этот вечер в ЦДЛ. И, сидя в поезде и мчась уже в обратном направлении, из Москвы в Петербург, я поняла, что очень жалею о том, что моё желание сделать посещение литинститутского дворика ежегодной традицией, не осуществилось. В силу многих причин. Но всё равно я его буду посещать. В воспоминаниях. Причём присяду на виртуальную скамейку под шумящей листвой без принятого в таких случаях выражения грусти на лице. Литературный институт и всё, связанное с ним, окрашено в моей памяти только в светлые тона. Тона молодости. Ведь молодость ещё малознакома с поражениями, она задорна, беспокойна, ищуща и очаровательна в своей самоуверенности. Мне кажется, я знаю, отчего ни одно из воспоминаний пятилетней институтской жизни не всплывает со знаком перенесённого страдания. И дело здесь не только во времени, которое лечит. Просто для меня общее и частное того московского отрезка времени было праздником. Праздником встреч и открытий.

Литинститут — это была центростремительная и центробежная Москва. Она была заиндевевшая после первого мороза и растопленная лучом весеннего солнца. Она была говорливая и немая. И всё в ней было таким же непостоянным, зыбким и восхитительно-непредсказуемым, как само рождение творчества.

Литинститут — это были друзья. Собратья по перу. Разные, как полюса земного шара, и заражённые объединяющим образным восприятием мира. Благодаря им в зеркале собственного мира отражался чужой, неповторимый взгляд, и звучали приглашением к размышлению чужие слова.

Литинститут — это была попытка дошагать до горизонта, взобраться на вершину и обозреть мир в его творческом величии. Да, наш незабвенный Николай Семёнович Евдокимов говорил, что нельзя научиться писать, но Литинститут во всей его совокупности рационального и иррационального позволял проснуться однажды зашедшимся упоительным восторгом создания Слова.

Дай-то Бог, чтобы это продолжалось как можно дольше для как можно большего числа незаурядных личностей!