Натан Файлер - Шок от падения

Но через пару месяцев я уже помогал ему во всем и даже решил, что, может быть, после школы пойду учиться на врача.

Я знаю, это глупо.

Сейчас я понимаю.

Я не прошу сочувствия. Раньше меня часто жалели, преимущественно медсестры, как молоденькие, еще не научившиеся держать себя в руках, так и сентиментальные мамаши, которые, глядя на меня, сразу представляли, что такое могло случиться с их собственными детьми. Одна медсестричка однажды сказала мне, что чуть не плакала, читая мою историю болезни. Я послал ее куда подальше. И с этим было покончено.

Прямо сейчас я смотрю на свои руки. Я смотрю на пальцы, стучащие по клавиатуре, на неотмывающиеся темно-коричневые пятна, костяшки, желтые от табака, на обкусанные ногти… Трудно поверить, что я тот же самый человек. Неужели это те же руки, которые переворачивали миссис Грининг в постели, которые аккуратно втирали мазь в ее пролежни, умывали ее и причесывали.

— Мы будем у меня в комнате, ма.

— Хорошо, милый, — сказала она, поднося ко рту ложку горячего пюре и проливая соус. — Только не очень шумите.

Стены его комнаты были увешаны афишами модных в начале 90-х рейвов, вроде «Хелтера Скелтера» и «Фантазии». Это глупо, поскольку в те времена, когда это все происходило, мы были еще детьми, но он любил распространяться, как измельчала и коммерциализировалась танцевальная музыка. Думаю, на самом деле он просто хвастался передо мной своим старшим братом, который оставил ему все это барахло после того, как ушел в армию.

Ну, мне, по крайней мере, так кажется.

Он не умничал, просто хотел поговорить о своем брате, и тогда я начинал говорить о своем. Но я это понял только сейчас, когда написал.

Я открыл гардероб и достал ведро с водой и разрезанной бутылкой из-под кока-колы, плававшей в слое пепла. Этим мы с Джейкобом Гринингом тоже занимались вместе. Он порылся в комоде, извлек оттуда все, что осталось от нашей десятифунтовой порции «вонючки», и стал складывать траву в чашечку из фольги.

Я не знаю, может, вы и курили когда-нибудь бонг, но Джейкоба этому научил его брат. Чтобы наверняка с ног валило.

— Скажи, а что ты такого сделал? — спросил он ни с того, ни с сего.

— Ты о чем?

— Ты знаешь о чем.

— О чем?

Он поджег листья, и бутылка медленно поднялась над водой, заполнив камеру густым белым дымом.

— Почему тебя отчислили из младшей школы? Говорят, что ты…

— И что же они говорят?

Он посмотрел прямо на меня. Вроде как испуганно. Потом сказал:

— Ладно, проехали. Давай, ты первый.

Я встал на колени и сделал длинный, глубокий вдох. Наконец мои губы коснулись воды, и я задержал дыхание.

Он сжал мое плечо.

А может, показалось.

Я задержал дыхание.

— Ты знаешь, о чем я, — снова сказал он, на этот раз тише. — Можешь мне рассказать, если хочешь. Честно…

Я задержал дыхание и начал пересказывать ему его разговор с мамой, который случайно подслушал, когда зашел в кухню. Они говорили о самых обычных вещах, о том, что он делал в школе и какие у нее ужасные боли, а потом она сказала кое-что. Она сказала:

— Твой брат сегодня звонил. Говорил, что тяжело ему в тюрьме, Джейки, очень тяжело…

Знакомое онемение обволокло сознание, сковав мозг. К черту! Я выдохнул, и комната заполнилась дымом.

Он не слушал. Он даже не поднял головы, так что теперь я засомневался, произнес ли я это на самом деле или просто подумал. Но ведь так не бывает, это было сказано громко, в этой комнате, так, может, он сам это сказал? Я плохо соображал, но если бы он это сказал, то его губы шевелились бы? Я уже не мог вспомнить смысл сказанного, хотя голос, наверное, был мне знаком. Я обкурился до бесчувствия и совсем перестал соображать.

— Ты слышал?

— Слышал что? — Джейкоб снова поджег траву, теперь была его очередь. — Что слышал?

— Не знаю.

— Мама звала?

— Нет. Не помню я.

— Что?

— Что ты только что сказал?

И снова все поплыло. Я сказал? Что сказал? Голова совсем не варила.

— Во что будем играть?

Джейкоб включил Плейстейшен-2 и загрузил «Обитель зла». Я сполз на пол, пялясь на экран и погружаясь в насилие. Я мысленно представлял, как стану врачом и всех вылечу — и маму Джейкоба, и свою. И что-то еще, что я не мог рассмотреть за облаком дыма.

5 — Да

4 — Скорее да

3 — Затрудняюсь ответить

2 — Скорее нет

1 — Нет

Интересно, верите вы мне или нет? Обычно мне никто не верит. Мне задавали множество вопросов. Например:

Вы слышите этот голос — его голос — в своей голове, или он исходит снаружи, и что именно он говорит, и отдает ли он вам команды или просто комментирует ваши действия, и выполняли ли вы его приказания, например, вы говорите, ваша мама принимает таблетки, для чего они, есть ли в вашей семье еще ПСИХИ, принимаете ли вы нелегальные препараты, сколько спиртного вы выпиваете в неделю, в день, и как вы сейчас себя чувствуете по шкале 1—10, а если по шкале 1–7 400 000 000 000 000 000 000 000 000, и не мучает ли вас бессонница, не страдаете ли вы отсутствием аппетита, что именно случилось в ту ночь на обрыве, расскажите своими словами, вы помните, можете вспомнить, у вас есть вопросы? И все в таком роде.