Ципора Кохави-Рейни - Королева в раковине

Генриета Сольд уехала в Иерусалим. Сладостные улыбки и медоречивые слова женщин кибуца мгновенно исчезли, как и широта сердца будущего супруга. Он также исчез, словно и не существовал. Его отречение от нее ставит ее в положение проститутки. Она одинока со своей бедой. Редкие из людей, окружающих Наоми, поддерживают ее. Моше Фурманский, первопроходец, который гостил в ее доме, в Германии и был радушно принят ее дедом, обвиняет Шаика в том, что он по собственной вине впутался в неприятное, позорящее его, дело. Эмма Талми, обладающая особым статусом в кибуце, воспитательница, получившая ивритское образование в Польше и в совершенстве владеющая ивритом, не терпит Шаика за его диктаторское отношение к тем, кто придерживается иного, чем он мнения. Видя несчастье девушки, она старается ее поддержать. Эзра Зоар, друг Наоми со времен молодежного движения, открыто говорит ей, что верит каждому ее слову. Но выводы уважаемой госпожи Сольд беспрекословно приняты коллективом. Все против Наоми! Она беспомощна, ибо на ней уже клеймо странности. Чувства неполноценности и самообвинения искажают ее образ.

Такова сила коллектива, такова сила узаконенной коллективом лжи. Наоми ощущает на собственной шкуре, что «есть такое мнение» в кибуце и это есть истина в последней инстанции.

Она виновата. Дикость, словесное насилие больно и немилосердно бьет по ее человеческому достоинству. Коллективный зверь дышит ей в затылок, лишает возможности дышать, обдает липким потом. Насильственная рука затыкает ей рот. Хищные лапы разрывают на ней одежду. Голова вдавлена в колючую, секущую кожу, солому. Зубы впились ей в грудь. Он совершил то, что совершил, и скатился в край сеновала. А она потеряла сознание от боли. Катастрофа на сеновале парализовала ее душу и всякое желание жить. Забыть, забыть, не вспоминать! Кошмары преследуют ее. Все взгляды враждебны. Она — легкая добыча. Лишена локтей, чтобы отбиваться, лишена стойкости.

Что сделали с ней Генриетта Сольд, Милек Гольдштейн и все эти обвинители! Женщины ее клеймят. Блудливые взгляды мужчин упираются ей в живот. Кибуц благодарен благородству уважаемого члена их коллектива, во имя которого он женится на этой распутнице гражданским браком. Она, истинная жертва, пытается себя убедить, что сама привела к собственному изнасилованию. Руководители кибуца и госпожа Сольд правы. Почему он набросился на меня, а не на другую девушку?

Коллектив убежден, что я виновата, значит, так оно и есть, думает она и, прячась в кустарнике, заливается слезами. Рвота душит ее. Вся эта почтенная камарилья заставляет ее выйти замуж за уродливого лжеца и насильника. Она пытается успокоить себя, считая камни и другие окружающие предметы. Затыкает уши от зуда голосов: он уважаемый человек. У него — статус. Теперь и у тебя будет статус. Положение твое станет намного лучше. Голова ее пухнет, как и живот, во тьме ночи, на соломенном матраце. Канули в небытие мечту о стране. Кибуц любит жалеть только «уважаемых». Совет кибуца принял решение в отношении Шаика. Из-за нарушения принципа сексуальной чистоты и нравственности отменили его поездку в качестве посланника в Румынию.

Все рушащиеся на нее беды искривляют ее душу. Что-то с ней не в порядке. Товарищи живут во имя коллектива, превращают пустыню в цветущие поселения, принимают деятельное участие в защите анклава. И лишь она ходит по тропинкам кибуца, отчужденная от самой себя. Смотрит в небо, и глаза ее лишены выражения, лицо, как холодный камень.

Лотшин возникает в ее видениях, и уста ее говорят: Бертель, оставь Палестину. Мы встретимся в Англии или в другой нейтральной стране. Уедем в Аргентину. Ильзе там зарабатывает шитьем, муж ее преуспевает, у него фабрика по производству лекарств в Буэнос-Айресе. Гейнц будет твоей защитой. Она безмолвно отвечает их слабым голосам: «Нельзя покидать страну Израиля. Частичка жизни будет вложена в чудо возрождения еврейской страны».

Она отвержена. Есть женщины в кибуце, которые считают своим долгом пить ее кровь, ядом своих злых языков отравлять ей существование.

— Поглядите на эту Наоми. Какая наглость с ее стороны ехать с нами.

Они злословят во время поездки на праздничное мероприятие в кибуц Бейт-Альфа, в автобусе, за ее спиной.

— Она не стыдится ехать в одном автобусе с Шаиком.

Кто-то из них направил ядовитую стрелу прямо в ее сердце.

— Что ты сделала Шаику!?

Рев мотора, обычно действующий на нервы, здесь оказался ее сообщником, заглушая язвительные голоса неутомимых сплетниц.