Семён Шуртаков - Несмолкаемая песня [Рассказы и повести]

В райкоме, еще до назначения в колхоз агронома, как-то такой разговор вышел.

— Председатель ты, Никифор Никанорович, прямо сказать, неплохой, хозяйство ведешь с умом, — так начал секретарь райкома. — А только сколь тебе годков будет на сегодняшний день? Под шестьдесят подкатывает? Ну что ж, не мудрено, что и сердце пошаливать начинает. А не думал ты, дорогой Никифор Никанорович, насчет смены, насчет заместителя своего?.. Дай-то бог, как говорится, пожить и поработать тебе еще столько да полстолько, однако же года есть года, и рано ли, поздно ли, а кого-то в твой председательский воз подпрягать все равно придется.

Никифор Никанорович сказал, что есть, мол, у него заместитель: Василий Михайлович.

— Не хитри, — усмехнулся на это секретарь. — Прекрасно же понимаешь, о каком заместителе я говорю. Михайлыч же небось если и помоложе тебя, так разве что на одну пятницу…

А вскоре прислали в колхоз вот этого агронома.

— Парень вроде неглупый, — сказал тогда секретарь. — Приглядись. Понравится, ко двору придется — может, осядет в вашем колхозе и насовсем.

Это, конечно, очень понятно, что значит «насовсем»!

Агроном и в самом деле парень будто неплохой, старательный. Но это вообще — неплохой. А вот чтобы парень занял со временем его председательское место, этого Никифор Никанорович представить себе никак не мог.

«Чужое ему тут все, сердцу не близкое. Поле, на котором, можно сказать, вся моя жизнь прошла, для него только земельный массив. Пруд, в котором я еще голоштанным мальчишкой купался, он называет просто водоемом… Да и нелегко городскому человеку в деревне прижиться. У нас тут и культура пока еще не та, и все другое…»

А может, больше всего взъерошивал Никифора Никаноровича, внутренне восстанавливал против агронома тот дальний прицел, с каким Юрий был прислан в колхоз.

Как-то сразу, с первого знакомства, не нашел он, что называется, нужного тона с этим парнем и еще чуть ли не при первой встрече, критически оглядев его с ног до головы, сказал:

— Хорошие, как я погляжу, штиблеты у вас, товарищ агроном. И дырочки, чтобы, значит, ноге вольготно было, и ремешки с пряжками — загляденье! Только ведь в них, наверное, хорошо по паркету, по асфальту, а не по полям… Поле — вещь серьезная и любит, чтобы знали его не вприглядку, а насквозь до последней рытвинки… Вот на тебе, к примеру, шелковая рубашечка да еще и галстучек завязан — одна красота. И не видно, что у тебя там под этой рубашечкой да под галстучком, — может, у тебя там не первой свежести майка. Не видно! Так и поле. Идешь ты или едешь дорогой, глядишь — хорошо вспахано, и глубоко и без огрехов — одна красота, а пойдешь вглубь — так и пропуски найдешь и всякий другой непорядок… Все говорят, в ногах правды нет. А по-моему, так у агронома ли, у нашего ли брата председателя вся главная правда в ногах. Побольше по полю походишь — больше в ы ходишь…

А чего, спрашивается, прицепился к парню? Чего дались ему какие-то там штиблеты?

Потом Никифор Никанорович взялся «приучать» агронома рано вставать. Делал он это так. Когда, проснувшись и позавтракав, Юрий приходил в правление, Никифор Никанорович встречал его подчеркнуто приветливо:

— С добрым утречком! Как спалось-ночевалось?

А когда агроном заговаривал о деле, следовал хитровато-простодушный ответ:

— Ты уж меня извини, сейчас недосуг. Да и дела-то все касаются не меня, а бригадиров — с ними бы надо решать. Бригадиры же, сам знаешь, какой народ: встанут, черти, чем свет, заглянут на полчасика сюда, а потом — иди ищи ветра в поле…

Иногда Никифор Никанорович вроде бы советовался с агрономом.

— Ну, а что наука об этом говорит? — спрашивал он. А когда агроном отвечал, обычно выводил такое заключение: — Что ж, так наперед и будем делать. А пока — пока обстановка не та, условия не подходящие. И сделаем мы вот как…

Только в одном Никифор Никанорович послушался: весной по настоянию агронома два поля унавозили вперемешку с минеральными удобрениями. То ли из-за плохого хранения на станции эти удобрения теряли свою силу, то ли вносили их неумело, но проку большого Никифор Никанорович в них не видел и на предложение агронома согласился неохотно: хвалилась калина, что с медом сладка, но мед и без нее хорош, так же, мол, и навоз. Однако смесью удалось удобрить вдвое большую площадь, а урожай — вон он теперь виден, этот урожай, — одно загляденье. Молодец парень, что настоял!

Молодец, а отношения с этим парнем и до сих пор какие-то натянутые, и даже по имени-отчеству, как всех прочих, редко называешь его, а все больше агроном да агроном. Нехорошо! И у комбайна зря напустился на него: хлеб на песках дороже Чем же он дороже-то тебе, если разобраться?..