Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

Поселок остался позади, но скала с острым шпилем не приближалась ко мне, а все дальше и дальше убегала. Наверное, надо было приглядываться к снегу, разным волнистым полосам, но я спокойно шагала, как по улице Горького, ни о чем не заботясь. Сделала еще шаг и провалилась. Отчаянно забарахталась, размахивала руками, но сползала все ниже в яму.

Последний раз я взмахнула топором. От удара зазвенело лезвие, топор за что-то зацепился. Я стала осторожно подтягиваться, помогая себе ногами и свободной рукой. Телогрейка задралась, и холодный снег забился под платье и таял, струйки воды скатывались по спине.

Вдруг почувствовала сильный рывок. Кто-то схватил меня за воротник и потащил вверх.

— Анфиса, ты зачем топала к озеру? — услышала я удивленный голос Лешки Цыпленкова. — В трещину скалы угодила. Хорошо, что так обошлось!

— Спасибо, Цыпленок, — я погладила рукой бородача. — Думала, конец мне. — Обернулась и посмотрела на манящую красную скалу. «Все равно я доберусь до тебя и отобью камень», — подумала я.

— А топор зачем тебе?

— Хотела дров нарубить.

— Вот чудная, да разве на озере есть дрова. — Лешка заразительно засмеялся. — Ну и рассмешила ты, Анфиса. В самом деле Детский сад!

После обеда меня подозвал Сергей.

— Анфиса, если соберешься в клуб, обменяй мне книгу.

— А что взять?

— Выберешь на свой вкус.

— Хорошо. У вас нет книги о камнях? Я хотела бы почитать.

— Не захватил с собой. «Занимательная минералогия» подошла бы тебе, — сказал геолог, оживляясь. — Постой, постой, кажется, я тебе помогу. — Сергей ушел в свою комнату и скоро вернулся, держа в руке толстую тетрадь в коричневой обложке. — Полистай. На первом курсе в институте я делал разные записи и выписки из книг. — Он замолчал и сказал дрогнувшим голосом: — Академик Ферсман виноват, что я стал геологом. Не удалось с ним встретиться, но я знаю, что его любили многие…

Вера разозлилась, когда узнала, от кого я получила тетрадь.

— Почему ты такая вредная, Аникушкина? Всюду лезешь, куда тебя не просят. Зачем выклянчила тетрадь?

— Не выпросила, а Сергей сам дал мне почитать.

— Что попалось тебе там интересного?

— Что нашла, то нашла, это мое дело. Тебя не интересует минералогия, а мне хочется знать, когда и как образовались камни.

— Ну, ну, читай! Образовывайся!

Мне было все равно, что думала обо мне Вера, о чем она говорила с Ольгой, — я получила тетрадь. Пристроив на ящике свечку, начала читать, привыкая к мелкому чужому почерку. С трудом разобрала первую страницу. Запомнилась одна запись. Сергей несколько раз подчеркнул ее красным карандашом.

«Для того чтобы найти… надо уметь искать, надо провидеть невидимое, ощутить настоящее, не падать духом при неудачах и трудностях, настаивать и много трудиться».

Я старалась вдуматься в каждое слово, выучить их наизусть: «Для того чтобы найти… надо уметь искать!».

Целую неделю по утрам перед кухонным окном собирались ребята и угрюмо глазели на черное облачное небо. Тучи низко ползли над крышами домов, словно скатываясь с них, сея мелкий снег и дождь.

Первыми появлялись Борисы — Боб Большой и Боб Маленький. К ним подходил Президент, как всегда важный и чем-то озабоченный, с нахмуренным лицом.

— Передаем сводку погоды на день! — громко объявлял Президент, стараясь подражать диктору «Последних известий» по радио. — По сведениям Гидрометцентра СССР, сегодня в поселке на сто десятом километре ожидается переменная облачность, ветер северный, переходящий в сильный. Температура минус пять градусов. Возможна пурга. А точнее — погода дрянь!

— Дрянь погода! — кивнул головой в знак согласия Боб Маленький и сбил меховую шапку на затылок. — А в Москве теплынь!

— А в Ташкенте жара! — засмеялся Боб Большой. — Такая вот неразбериха, братцы!

Спокойнее всех вел себя Володька Бугор. Он не вступал в пререкание с ребятами, не ругал ветер и антициклон. Отбегал в сторону и хватал с незатоптанного места рукой рыхлый снег. Долго мял его в руке, нюхал.

Мне тогда казалось, что Володька умел предсказывать погоду, один знал, когда должны открыться горы и выглянуть солнце.

Последним из дома выходил Александр Савельевич, набросив летную куртку на плечи. Он здоровался со всеми за руку, неторопливо закуривал. Недовольно смотрел на небо, чутко прислушиваясь к шорохам оседавшего снега, звуку капель.

Неделю назад в экспедицию из Салехарда пришла телеграмма, что прилетит вертолет, чтобы перебросить наш отряд на Хауту. Но из-за плохой погоды он не показывался. Напрасно мы с таким нетерпением ждали его каждый день.