Константин Симонов - Товарищи по оружию

– Японцы, – не поворачивая головы, сказал шофер. – Они по дороге бьют, товарищ капитан. Так как же будем? А?

– Что как жеЕхать надо! – со злостью не столько на шофера, сколько на самого себя за вдруг охватившее его чувство страха крикнул Артемьев. – Раненые вашу машину ждут, а мы ее бросим? Поезжайте!

Шофер так и ехал, не останавливаясь. Он только сильней нажал на газ и еще ниже пригнулся к рулю. Самолеты с ревом велись над их головами. Артемьев едва успел со странным чувством удивления увидеть чужие, японские круги на крыльях и сообразить что все в порядке, что самолеты уже за их спиной, а они продолжают ехать, как впереди появились еще три самолета.

Теперь шофер ничего не спрашивал. Вцепившись в руль, он гнал машину на предельной скорости. Когда самолеты оказались совсем близко, Артемьев дернул за козырек фуражки, крепче надвинув ее как будто она могла защитить голову от пулеметной очереди и делая это движение; не заметил, что у пронесшихся над ними самолетов были красные звезды на плоскостях.

Шофер сбавил газ и вытер о гимнастку сначала одну, потом другую потную руку.

Японец потому нас и не обстрелял.

– Наши! – сказал он, улыбнувшись Артемьеву счастливой, усталой улыбкой.

– Что наши?

– Наши! Ястребки! Со звездами. Японец потому нас и не обстрелял

– Правда наши?

– А вы разве не видели? Наши. «И-шестнадцатые». Вы не подумайте товарищ капитан, – помолчав, сказал шофер, – я вам, как боец обязан сказать, потому что должен беречь командира. Даже летчики на землю ложатся. Я им воду возил аккурат в бомбежку. Видал!

– Ничего, – сказал Артемьев, сердясь на себя за проявленную несдержанность. – Когда нужно будет, и мы ляжем. А сейчас необходимости не было, – добавил он тоном человека, который хорошо разбирается в таких вещах. – Сколько осталось до Хамардабы?

– Километров тридцать. Только я ведь не на Хамардабу, товарищ капитан. Я, километр не доезжая, сверну влево к переправе.

Артемьев хотел было ответить, что ничего, сделаешь крюк в километр, завезешь меня, – но вспомнил о раненых.

– Ладно, слезу на перекрестке.

Они поехали молча. Шофер начал клевать носом.

– Остановите машину, – сказал Артемьев.

Шофер удивленно поглядел на него, но машину остановил.

– Вылезайте. Садитесь на мое место и поспите.

– Не положено, товарищ капитан.

– Я вожу машину, у меня есть права.

Артемьев дотронулся до кармана гимнастерки, где у него действительно лежали любительские права.

– Хуже будет, если на обратном пути заснете и раненых разобьете. Вылезайте! – повторил он уже повелительно.

Шофер вылез. Артемьев подвинулся на его место, а шофер, обойдя машину кругом, сел на место Артемьева и положил себе на колени его чемодан. Несколько минут он недоверчиво следил за тем, как капитан ведет машину, потом успокоился, а успокоившись, мгновенно заснул.

Артемьев не представлял себе, как выглядит место со звучным названием «Хамардаба», к которому они приближались, и даже не знал, что это такое: населенный пункт, развалины, долина, возвышенность?

Когда они, но его расчетам (он не сразу посмотрел на спидометр), проехали около тридцати километров, ему показалось, что влево отходит какая-то дорога. Он уже собирался разбудить шофера, но сообразил, что эти слабо накатанные колеи не могут быть дорогой к переправе.

Потом по степи справа, километрах в двух от дороги, прошли три броневика. Колеи все чаще ответвлялись влево и вправо от дороги, но ни одна из них не была сильно наезженной. Наконец он увидел сворачивавшую влево, хорошо наезженную дорогу и на ней ехавшую навстречу, к развилке, крытую санитарную машину. Он затормозил и тронул шофера за плечо:

– Садитесь за руль. Приехали.

Выскочив из машины, Артемьев принял от шофера чемодан и поставил его рядом с собой на дорогу.

– Можете ехать, – сказал он, захлопывая дверцу кабины.

Шофер приложил руку к пилотке, и машина тронулась. Когда стих шум мотора, Артемьев услышал негромкие далекие разрывы.

Дорога впереди подымалась на пологий холм и скрывалась за ним. Дальше, в километре, виднелись оголенные вершины еще нескольких холмов.

«Наверное, это и есть Хамардаба», – подумал Артемьев и, подхватив чемодан, зашагал по дороге.

Четырнадцатого мая 1930 года небольшой отряд японской пехоты и кавалерии, действовавший под прикрытием самолетов, перешел монгольскую границу со стороны Маньчжурии и напал на монгольские пограничные заставы у старого, полуразрушенного буддийского монастыря на берегу озера Буир-Нур и у сопки Номун-Хан Бурд Обо, восточной реки Халхин-Гол.