Константин Еремеев - Озеро шумит. Рассказы карело-финских писателей

Только в последние годы Мусти стал пользоваться помощью хозяина. Раньше он сам прыгал в воду, часто даже вдали от берега.

— Стареешь ты, Мусти! — сочувственно бормотал старик.

Сегодня улов был очень хорош, и старик беспокоился, успеет ли он опорожнить сети и справиться со всеми домашними делами до прихода катера. Когда сети наконец были очищены, он прополоскал их и тщательно растянул под навесом. Сегодня, по случаю приезда внука, он не будет закидывать их в воду. Черт с ней, с рыбой! Наловил он ее на своем веку немало и не грех, если отдохнет в этот вечер.

Игнатта состоял в рыболовецкой бригаде ОРСа, но рыбачил всегда в одиночку. Правда, его уговаривали перейти на базу — постоянное место жительства рыбаков, но он упрямился и не хотел оставить своего Хийсиниэми, вокруг которого знал каждую мель и яму. Да и внуку интересно проводить здесь свой отпуск. Старика оставили в покое. Что с ним спорить, ведь упрямому деду пошел уже восьмой десяток! К тому же он исправно сдавал рыбу и больше, чем другие члены бригады.

Старик отнес тяжелую корзину с рыбой в кладовку, нагнувшись, вошел в избу. На стук двери замычала в загоне корова.

— Погоди, успеешь! — Старик привык разговаривать вслух с коровой и собакой. Больше ему не с кем было вести разговоры.

Он вытащил из-за печи ушат с подогретым кормом и понес в загон. Потом взял чистое ведро, свернул цигарку и сел на низкую скамейку доить корову. Он всегда доил корову с цигаркой в зубах и вот опять обжег ей бок. Корова сердито лягнула задней ногой, и старик еле успел подхватить ведро. В ответ он поддал корове кулаком под живот, корова тяжело вздохнула, и на этом оба успокоились.

Пока старик доил корову, Мусти чинно сидел рядом и деловито наблюдал за этой процедурой, склоняя голову то на один, то на другой бок. А когда старик поднялся, Мусти, как всегда, побежал первым к дому и, толкнув лапами, открыл дверь в чулан. Все это повторялось изо дня в день, из года в год.

Старик процедил молоко. Сегодня он ничего не варил на завтрак — некогда было. Он отрезал половину рыбника и поставил на пол, для Мусти. Мусти знал свою тарелку. Сегодня он ел неохотно, то и дело поглядывая на хозяина. Вторую половину рыбника старик съел сам, запивая теплым молоком.

Вдруг дрогнули и зазвенели от далекого взрыва стекла. Последовал второй, третий, четвертый взрыв. Старик взглянул на ходики, тикавшие на стене. Мусти на мгновение навострил уши, затем спокойно продолжал свой завтрак. Стари. к и пес уже привыкли к этим взрывам. Взрывали скалы Хийсикаллио, где теперь шло строительство новой Западно-Карельской железной дороги. Там, в скалах, где раньше могли пройти лишь старый Игнатта да несколько охотников, скоро пойдут тяжелые поезда.

После завтрака старик стал прибирать комнату. Пол он вымыл еще вчера. Теперь же особенно тщательно стер пыль с радиоприемника. Приемник был куплен в прошлом году, к приезду внука, а то внук скучал без последних известий и без музыки. Правда, после его отъезда, когда старик сам захотел послушать музыку и стал крутить рычажки приемника, что-то в нем треснуло и приемник умолк. Нежное устройство приемника, видно, не было приспособлено для больших, огрубевших рук старого рыбака. Старик не стал никого приглашать исправлять приемник, хотя в новом поселке среди строителей железной дороги были сведущие люди. Пускай внук сам отремонтирует, по крайней мере ему будет чем заняться от скуки. А если не сможет поправить, что ж, можно будет купить и новый.

На приемнике в рамке стоял портрет светловолосого юноши со вздернутым носом. Старик вытер рукавом пыль с портрета, и грубые морщины на его бородатом лице разошлись от теплой улыбки. Вот он, его внук! Снимок был сделан, когда внук только начал учиться в лесном техникуме, тогда он был старику как-то ближе, милее. А когда он был совсем маленьким, дед и внук еще крепче любили друг друга. Бывало, в осенние вечера они заберутся на печь, лягут рядом, и начнет старик рассказывать сказки. Сказок он знал много! Маленький Хуоти слушает затаив дыхание, потом крепко обнимает волосатую шею старика и восторженно зашепчет:

— Дедушка, когда я вырасту большой, я тоже построю тебе хрустальный дворец. Из чистого золота!

А озеро шумит и шумит…

Такой милый чудачок был этот маленький Хуоти! Но с годами он стал молчаливее, рассудительнее. Правда, каждый год он приезжал к деду в гости, но эти посещения становились все короче. Конечно, скучно ему было тут, старик это понимал, хотя сердцем согласиться с этим было нелегко…