Вагаршак Мхитарян - Год - тринадцать месяцев

— Ну, говори, чего тебе надо? — спросил Борис, остановившись на двадцатом шагу.

Юрка, человек не мелочный, перешел границу и вплотную приблизился к Борису.

— Видишь? — Юрка ткнул носком в ярко зеленевший кустик на обочине дороги.

— Ну, трава. А дальше что?

— Можем попасти ваших «черных буйволов».

— У нас камеры нет.

— Ваша покрышка, наша камера. Идет?

— Можно.

Борис, капитан команды «Черных буйволов» из пятого «Б», настроился на любезную его сердцу тему и потерял бдительность. Он тут же поплатился за свою неосторожность. Юрка выхватил из-под его руки книжку и поинтересовался:

— Что за книга?

— Бумажная. Дай сюда!

Борис потянулся за книгой, но Юрка спрятался за широкую спину подошедшего Сашки и оттуда продолжал диалог:

— Ларочке принес, да?

— А тебе что?

— А то, что успеваемость снижаешь, — патетически заговорил Юрка. — Ей надо уроки учить, а она на пианино бренчит, тебя развлекает.

— Какой сознательный! Скажи, завидки берут?

— Кого побаиваться-то? — вмешался Сашка. — Еще раз придешь на эту улицу — и хана котенку.

— Что, стукаться захотели, да?

— Я стукаться не собираюсь, а дам раз, так иллюминаторы и повыскакивают. Понятно?

— Двое на одного? Да?

— Юрка! Я с ним сам поговорю.

Юрка послушно отошел. Его вполне устраивала роль секунданта.

— Чур, лежачего не бить! — скомандовал Юрка и затанцевал на месте.

Сашка и не уступавший ему по росту Борис сошлись грудь в грудь. Одновременно толкнув друг друга, они разлетелись в разные стороны. Еще оборот — и зажигание сработало. Первую оплеуху получил Сашка. Рассвирепев, он бросился на Бориса и стукнул его в зубы. Борис не замедлил с ответом. И тумаки, как град, посыпались на горячие головы двух бойцов.

Неизвестно, чем кончилась бы эта баталия, если бы вдруг не отворилось крайнее окно и не послышался все тот же великолепный и в гневе Ларисин голос:

— Кобзарь! Вертела! Прекратите сейчас же. Как не стыдно! Я завтра Григорию Ивановичу все расскажу.

Юрка заметил кровь на Борькиной губе и, закрыв лицо руками, влез между дерущимися.

— Кончай! До первой крови! Все.

Сашка и Борис, тяжело дыша, смотрели непонимающими глазами на Юрку, который подхватил правую руку Сашки и поднял ее вверх.

— Сашкина победа.

Сашка отнял руку и, выхватив у Юрки книгу, сунул ее Борису:

— Забирай свою книгу и катись!

— Сам катись! — огрызнулся Борька, подняв с земли кепку и приложив ее к разбитой губе.

Сашка не слушал его больше. Он подошел к окну и улыбнулся Ларисе.

— Чего ты раскричалась? Мы тренировались в бокс. Любя, понимаешь! Готова футболка?

— Кланялась тебе косая Ариша! Понятно? Ты будешь хулиганить, а я тебе за это вышивать, да? Можешь забирать свою противную футболку.

К дрожащим от недавнего напряжения Сашкиным ногам полетел голубой комок с красным хвостом мулине. Сашка молча подфутболил комок и пошел прочь. Юрка схватил футболку и погрозил Ларисе кулаком.

— Ну, коза, выйдешь!

— И выйду! По-ду-маешь! — презрительно фыркнула Лариса. — Тебя испугалась, Юла несчастная! — И, тут же сменив гнев на ласку, повелела: — Боря, иди сюда!

Борис неторопливо пошел на зов.

Юрка догнал Сашку в конце улицы. Сашка пыхтел, как самовар. Он предлагал вернуться и разбить все стекла в ее окне. Обещал достать несмывающуюся краску и написать ночью на ее заборе, кто она такая. Грозил шарахнуть из самопала прямо в нее, а там будь что будет!

Юрка настойчиво и холодно отвергал все планы своего гидальго и твердил о том, что месть должна быть необыкновенной.

В непутевой Юркиной голове уже складывались слова будущего объявления: «Продается коза по кличке Лара».

Признайся Юрка, что объявление — дело его рук, извинись он перед Ларисой — все обошлось бы строжайшей нахлобучкой. Но Юрка нахально отпирался и строил из себя невинного ягненка. Налицо было нарушение сразу двух законов: «О дразнилках» и «Не врать!» Законы эти уже давно поменялись местами, и первым, наиглавнейшим из всех считался «Не врать!».

Самое противное — это ложь из корысти или страха. Юрке инкриминировался последний случай, и он заслуживал высочайшей кары. Сашка был соучастником. Но ввиду деликатности его положения во всей этой истории я решил не трогать его совсем и обрушить все громы и молнии на одну только Юркину голову.

Морально я был уже готов к изничтожению брехуна. Оставалось вещественно доказать его вину. Целую неделю я разыскивал машинку, на которой было отпечатано объявление. Нашел ее совсем неожиданно, когда уже потерял всякую надежду. Однажды зайдя в школьную библиотеку, я обратил внимание на старинную, видавшую виды машинку. Тотчас же отстучал одним пальцем злосчастное объявление о козе. Сличение моего листка с подлинником не оставляло никаких сомнений: тот же шрифт, та же ярко-фиолетовая краска.