Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

— Смотри ты, какую кралечку подцепил, — сказал моряк.

— Немного на мою жену похожа… — добавил танкист, с тоской посматривая в распахнутое настежь окно, в густые сумерки тёплого вечера.

— Что ж ты молчал о своей девушке? — спросил отец.

— Моей? Да вы что, уважаемые товарищи? Посмотрите на меня, разве такой ей кавалер нужен?

— А чем плох?

— Знаете, она же известная спортсменка. Вокруг неё такие ребята вьются! Всё отдать — и то мало. И красивые и ловкие. Куда мне до них! Слава богу, выбор у неё богатый… Я случайно встретил её здесь, в госпитале. Карманьола Саможук, едет в Америку на соревнования.

— Хоть она и спортивная знаменитость, а всё-таки прощаться пришла сюда, а не на стадион побежала к своим спортсменам да комментаторам, — сказал отец.

— А вот сейчас побежала именно к ним. Мне же она друг, и, к счастью, хороший друг.

— Дружба между девушкой и парнем чаще всего заканчивается свадьбой, — задумчиво заметил лётчик.

— У нас будет исключение из общего правила, — чувствуя на сердце удивительный покой, сказал Лука. — Она найдёт себе парня, а я на свадьбе выпью за их счастье, как полагается хорошему другу, от всего сердца.

— Дурошлёп ты и больше никто, — заявил моряк. — Да если бы мне встретилась такая девушка, и ахнуть не успела бы, как моей стала… Ох, я когда-то до девок лютый был…

— Вечер воспоминаний отменяется, — строго сказал Семён Лихобор. — Завтра свою историю расскажешь, за ночь припомнишь подробности.

— Думаешь, я совру?

— Нет, конечно. Расскажешь истинную правду, но завтра. Дай мне с сыном потолковать. Что с новым самолётом? — обратился он к Луке.

— Первые детали пошли в работу.

— А самолёт ты видел? — спросил лётчик.

— На фотографии.

— Нам обещал принести и не принёс. Обещаниями сыт не будешь.

— Принесу. Ребята ещё не пересняли. Самолёт пассажирский, секретов нет.

Они говорили о новой машине, а думали совсем о другом, и казалось, будто Майола ещё и сейчас присутствует здесь, в комнате, прислушивается к их не очень-то интересной беседе и возмущается: «Люди, не о том вы говорите! И не хочется вам говорить об этом новом самолёте, и мысли ваши далеко от. него, потому что каждый из вас сейчас вспоминает свою собственную Майолу!»

— Может случиться, что и не разрешат принести фотоснимок нового самолёта, — усомнился лётчик. — Это неважно, что пассажирский.

— А всё-таки ты дурень, — сказал моряк, обращаясь к Луке, и никто не спросил, почему он так решил.

— Мы ещё посмотрим, дурень он или нет. — Старый Лихобор невесело улыбнулся. — Гляди только, сынок, чтобы не прибрала тебя к рукам какая-нибудь хитренькая молодайка или вдовушка.

— Не выйдет. Вооружён теперь.

— Значит, был опыт? — спросил отец. — А мне не сказал.

— И сейчас говорить не хочу, — спокойно ответил парень.

— Болит он, опыт-то?

— Отболел уже. И не нужно об этом.

— Ладно, — согласился отец. — Бери-ка бритву…

В тот вечер Лука вышел из госпиталя, чувствуя незнакомое прежде душевное смятение. Разговор в госпитале был грубоватым, и, может, нужно было оборвать его, но, завязавшись, он продолжался и теперь, уже в мыслях Луки. Впервые он взглянул на Майолу как на красивую девушку, которая рано или поздно станет чьей-то женой, будет любить, ласкать своего мужа, народит ему детей… Лука даже остановился от этой неожиданной мысли. А собственно говоря, что в этом неожиданного и непривычного? Всё на свете идёт по строго заведённому порядку. Человек рождается, растёт, любит, оставляет потомство и умирает, уступая место новым, лучшим или худшим, но наверняка новым поколениям. И Майола Саможук не исключение.

Да, а вот купить телевизор надо. Но где взять деньги? Ведь только-только рассчитался с долгами за квартиру. С какой радостью работал ты, Лука, этот год! Ждал счастья…. И всё разрушила, всё растоптала Оксана. Осуждать её. положим, не стоит, всё-таки многому она научила тебя и. во всяком случае, душой не кривила, была с тобой жестокой, но честной. Осуждать, конечно, не стоит, но и оправдывать тоже нельзя.

А насчёт телевизора, не откладывая, нужно посоветоваться с Венькой Назаровым: он человек практичный и обязательно даст толковый совет.

И Лука тотчас отправился к Веньке. Дверь открыла Клава, осторожно, неторопливо. До родов ей осталось ходить совсем немного: веки и губы подпухли, личико округлилось, порозовело.

— Здравствуй! — Она ласково улыбнулась. — Вот кого рада видеть, так это тебя. Проходи!